111 
Как приятно услышат от него такое! Это почти помогло ей избавиться от негодования.
— Мы останемся в Лондоне после того, как твоя мать полностью поправится?
— Нет.
Брук решила немного пофантазировать, поэтому спросила.
— Думаешь, мы бы познакомились здесь сегодняшней ночью, если бы ничего этого не случилось, а я просто приехала бы на Сезон, как мне и обещали?
— Наверное, нет.
— Но если бы мы оба приехали сюда, ты бы подошел ко мне?
— К невинной дебютантке? Меня зовут не Роберт.
Девушка фыркнула.
— Просто представь на мгновение и скажи, неужели ты не пригласил бы меня ни на один танец?
— К тебе была бы слишком длинная очередь.
Она рассмеялась.
— Тогда, полагаю, нам все же не судьба быть вместе. И если это так, то в воскресенье, вероятно, что-нибудь помешает нам пожениться.
— Может быть, один танец, — уступая, вздохнул он.
Ее глаза вспыхнули. Это была довольно-таки большая уступка, предположение, что их свела вместе судьба, что они были предназначены друг другу, и были бы вместе не тем, так иным способом.
Но Доминик тут же всё испортил, добавив:
— Но судьба не всегда бывает счастливой. В нашем случае, возможно, нам предназначено ненавидеть друг друга всю оставшуюся жизнь.
Она театрально закатила глаза.
— Какой же ты пессимист.
— Как я могу им не быть, когда ты с самого начала ставишь крест на нашем браке?
— Как ты можешь так говорить, когда я всего лишь пыталась сделать как лучше?
— Конечно, и даже указала, в чьей постели я должен спать. Должен ли я пригласить свою любовницу на воскресную церемонию?
Это заставило ее покраснеть и снова ощетиниться.
— Если ты это сделаешь, то я приглашу свою мать, и мы все сможем сверлить друг друга свирепыми взглядами.
Доминик улыбнулся.
— Тогда, может быть, ею захочешь стать ты?
Брук едва не спросила кем, но, кажется, сама нашла ответ.
— Женой и одновременно любовницей? Я думаю, ты не понимаешь всей сути содержания любовницы.
— Понимаю. Просто, может быть, если ты будешь вести себя как любовница, а не как чопорная добропорядочная жена, то я смогу тебя терпеть.
— Ты уже меня терпишь, — сквозь зубы проговорила она.
— Разве? Что заставляет тебя так думать?
Она выдавила улыбку:
— Ты пока не свернул мне шею.
Мужчина усмехнулся:
— Дай мне время.
Она боролась с желанием отвесить ему пинок за эту реплику, когда он хрипло добавил:
— Ты можешь попробовать это сегодня по пути домой — быть одновременно и женой, и любовницей.
Брук была шокирована его предложением, но мысли о том, что она станет целоваться с ним в карете и, возможно, зайдёт дальше простых поцелуев, были невероятно волнующими. Она покраснела от одной лишь мысли об этом.
Высокий мужчина постучал Доминику по плечу, чтобы остановить их.
— Я рад, что к тебе вернулось хорошее настроение, так как это для меня самый подходящий момент, чтобы настоять на одном танце с твоей дамой. Уступи мне, старик. Обещаю, что сегодня не стану её похищать.
— Убирайся, паразит, — прошипел Доминик.
— Не в этот раз, — ухмыльнулся ему в ответ паразит. — Или ты на самом деле хочешь, чтобы все купидоны в этом городе распространяли слухи о величайшей в этом столетии истории любви, и так далее, и тому подобное. Если ты продолжишь весь вечер держать её лишь возле себя, то завтра это перерастёт в настоящий скандал. И я не уйду, так что ты можешь быть более любезным в данной ситуации и позволить мне в этот раз уберечь тебя от скандала.
Доминик фыркнул и отвел Брук и надоедливого «паразита» к краю танцевальной площадки, объясняя девушке:
— Арчер — мой друг, хотя сегодня я начинаю в этом сомневаться, — а затем спросил Арчера. — Почему Бентон не утащил тебя развлекаться где-нибудь в другом месте?
— Потому что он уже поторопился вернуться к дочери герцога. Бедный идиот, должно быть, реально влюбился!
— Тебе повезло, что танец почти закончился. И даже не думай о том, чтобы не вернуть ее мне, как только он завершится, — предупредил Доминик.
Арчер снова ухмыльнулся.
— Безусловно! — заверил он, увлекая Брук на танцевальную площадку.
— Вы говорили правду про скандал? — спросила она своего нового партнера.
— Конечно, нет. Вы всё же помолвлены, поэтому можете не танцевать ни с кем, кроме него. Однако если бы он отказался уступить мне Вас, когда я так очевидно не принимал отказа, то вот эти сплетни действительно расползлись бы с неимоверной скоростью, — затем, с лёгким кивком головы, дабы изобразить поклон, он добавил: — Арчер Гамильтон, третий сын маркиза Гамильтона, хотя это не имеет значения, так как титул всё равно мне не светит.
111 
