Особенно,... 
38 
Снова раздался стук в дверь, и, когда она открылась, Пьеро сердито обернулся, но пальцами не щелкнул: на пороге стояла фройляйн Браун. Он спрыгнул с кровати и вытянулся по стойке смирно; тетя Беатрис не шелохнулась.
— Приехали! — восторженно сообщила фройляйн Браун.
— Как мне их называть? — шепотом спросил Пьеро. Дрожа от волнения, он стоял в строю прислуги, встречающей гостей, рядом со своей тетей.
— Ваше королевское высочество, — сказала та. — И его, и ее. Герцога и герцогиню. Только не заговаривай с ними первый, жди, когда к тебе обратятся.
Через пару мгновений из-за угла на подъездную дорогу вырулил автомобиль, и почти одновременно за спиной Пьеро возник Фюрер, а слуги напряженно застыли навытяжку, вытаращившись в пространство перед собой. Эрнст подъехал, заглушил двигатель, быстро выпрыгнул из машины и бросился открывать заднюю дверцу. Из автомобиля выбрался человечек в тесноватом костюме и со шляпой в руке. Он огляделся, словно не понимая, куда попал, явно разочарованный от не слишком торжественной встречи.
— Естественно было бы ожидать какого-никакого оркестра, — невнятно произнес он, обращаясь скорее к себе, чем к кому-либо, а затем отработанным жестом поднял руку в нацистском приветствии — так, словно давно ждал случая это сделать. — Герр Гитлер, — великосветским тоном сказал он, без труда переходя с английского на немецкий язык. — Как приятно наконец познакомиться.
— Ваше королевское высочество, — отозвался, улыбаясь, Фюрер. — Ваш немецкий безупречен.
— Да, что же, — пробормотал человечек и затеребил шляпную ленту. — Семья, видите ли… — Он неловко умолк, словно бы не зная, что говорить дальше.
— Дэвид, а меня не представите? — Из машины выпорхнула женщина, одетая во все черное, будто на похоронах. Она говорила по-английски с сильнейшим американским акцентом.
— Да-да, разумеется. Герр Гитлер, разрешите представить: ее королевское высочество герцогиня Виндзорская.
Герцогиня проворковала, что «очарована», и Фюрер эхом повторил то же самое, попутно похвалив ее немецкий.
— Он далеко не так хорош, как у герцога, — улыбнулась дама. — Но кое-как объясниться могу.
Ева выступила вперед, чтобы и ее представили, но, обмениваясь рукопожатиями, держалась неестественно прямо — видимо, боялась, как бы королевские особы не заподозрили ее в попытке сделать книксен. Обе пары поболтали о пустяках: о погоде, окрестных видах и о поездке на гору.
— Я несколько раз думал: вот сейчас свалимся, — пожаловался герцог. — Головокружение там пришлось бы крайне некстати, согласитесь?
— Эрнст ни за что не допустил бы аварии, — ответил Фюрер, глянув на шофера. — Он знает, как вы для нас ценны.
— А? — Герцог вскинул глаза с таким видом, словно только сейчас понял, что с кем-то беседует. — Что вы говорите?
— Давайте пройдем в дом, — предложил Гитлер. — Вы в этот час любите пить чай, верно?
— Капельку виски, если есть, — отозвался герцог. — Высота, знаете ли. Ужасно изматывает. Уоллис, вы идете?
— Да, Дэвид. Я восхищалась домом. Правда же, он великолепен?
— Мы с сестрой обнаружили это место в 1928-м, — сказал Гитлер. — Выбрались в отпуск, и мне настолько понравилось, что я купил дом, едва смог себе это позволить. И теперь стараюсь приезжать как можно чаще.
— Людям нашего положения важно иметь уединенный приют, — изрек герцог, дергая себя за манжеты. — Место, где можно спрятаться от всего мира.
— Людям нашего положения? — Гитлер поднял бровь.
— Влиятельным людям, — пояснил герцог. — У меня, знаете ли, в Англии раньше был такой приют. Когда я еще был принцем Уэльским. Форт Бельведер. Туда я сбегал от всех забот. И какие мы устраивали роскошные вечеринки, помните, Уоллис? Я хотел даже запереться там и выбросить ключи, но премьер-министр непостижимым образом всегда умудрялся проникнуть внутрь.
— Не исключено, что мы сможем помочь вам отплатить ему за любезность. — Фюрер расплылся в улыбке. — Пойдемте поищем вам что-нибудь выпить.
— А это что за маленький человечек? — спросила герцогиня, заметив Пьеро. — Не правда ли, Дэвид, он очень мило одет? Прямо чудесная игрушечка: маленький наци. Я бы с радостью забрала его с собой и поставила дома на каминную полку, до того он прелестен! Как тебя зовут, солнышко?
Пьеро посмотрел на Фюрера; тот поощряюще кивнул.
— Петер, ваше королевское высочество, — сказал Пьеро.
38 
