30 
- И? – продолжал настаивать Дилан.
- И я пыталась быть милой, но он в упор не понимал намеков. Поэтому я решила совершенно четко дать понять, что не нуждаюсь в компании. Ну, знаешь, так, чтобы снять все вопросы.
Не то чтобы это было важно, но из чистого любопытства Дилан поинтересовался:
- И что же ты ему сказала?
Теперь недовольная гримаска исказила и уголки ее губ:
- Думаю, я сказала «пожалуйста, уберите свою тушу из моей кабинки».
- Наверное, ему это не очень понравилось.
- Да. А потом, когда я предположила, что у него проблемы с алкоголизмом и ему стоит пройти курс лечения, он просто взбесился.
- И?
- И кажется, он сказал, чтобы я шла трахать себя.
- И?
- И я ответила, что лучше буду делать это сама с собой, чем с коротышкой с маленьким пенисом.
Внезапно голова Дилана чертовски разболелась, а под глазом стало ныть еще сильнее.
- Ой-ей.
- Вот тогда он перегнулся через стол и попытался меня схватить. Я закричала, и тот худой парень сгреб коротышку и вытащил его из кабинки. Не окажись этот второй рядом, даже не знаю, что бы произошло.
Дилан знал. Эммет скорее всего избил бы Хоуп, прежде чем кто-либо успел остановить его. Шериф готов был скрутить Барнса уже просто так, не дожидаясь повода.
- Он тебя не тронул?
- Нет.
- Не угрожал тебе ничем – ножом там или разбитой бутылкой?
- Нет.
Льюис Пламмер наконец вошел в бар и пробрался сквозь толпу к Дилану:
- Тебе что, кто-то врезал?
- Ага. Иди зачитай Эммету Барнсу его права, затем обвини в нападении с применением физического насилия и нападении на представителя власти при исполнении. Я ничего при нем не обнаружил, но обыщи-ка его еще разок для верности.
- Что насчет Хэйдена?
Дилан вновь повернулся к Хоуп:
- Ты видела, кто ударил первым?
- Коротышка.
- Хэйден может идти домой.
- Ты приедешь в участок? – спросил Льюис.
- Нет. Адам дома с няней, так что я напишу отчет утром.
- Тогда до завтра, - Льюис коротко взмахнул рукой.
Понаблюдав, как его помощник вздернул Эммета, заставив того встать на ноги, Дилан снова посмотрел на Хоуп. Кожа еще немного бледная, взгляд еще немного остекленевший, но, кажется, инцидент в «Оленьем роге» не особо напугал миз Спенсер.
- Хочешь поехать в участок и написать заявление сегодня или придешь завтра утром?
- Я просто хочу домой.
Кто-то снова включил проигрыватель, свет опять приглушили, и помощник Пламмер вывел Эммета Барнса из бара. Уже было десять – пара часов до закрытия. Как раз достаточно времени, чтобы оставшиеся могли пропустить еще по паре бутылок пива.
- Сможешь вести машину? – спросил Дилан Хоуп, когда из проигрывателя снова полился голос Конвея Твитти.
Она опустила взгляд на свою одежду, и шериф тоже осмотрел ее. Облегающие шорты из спандекса и спортивный топ. Огни вывески «Куэрс», сиявшей в другом конце бара, отбрасывали блики на плоский живот.
- Я сюда прибежала, - ответила Хоуп.
Дилан заставил себя отвести взгляд от синих огоньков, сиявших на ее пупке.
- Подожди, я заберу у Барли свои наручники и отвезу тебя домой.
- Спасибо, шериф.
- Дилан, - напомнил он ей.
- Дилан.
А затем это произошло. Впервые с тех пор, как она въехала в город на своей маленькой спортивной машине, Хоуп улыбнулась Дилану. Ее полные губы изогнулись, демонстрируя ряд самых ровных зубов, которые он только видел по приезду из Лос-Анджелеса.
Вероятно, облегчение после пережитого испытания смягчило миз Спенсер. Большинство женщин после переделки обычно либо от души рыдали, либо испытывали настоящую благодарность.
Кто-то сзади ласково коснулся руки Дилана. Шериф обернулся через плечо и увидел скрытые полутьмой глаза Дикси Хоув.
- Вот твоя шляпа, Дилан.
- Спасибо, Дикси, - он пригладил рукой волосы и водрузил головной убор на место.
- Ты ведь не уходишь?
- Боюсь, что уже ухожу.
- А ты не мог бы остаться и поиграть немного в пул – хоть одну партию? Я слышала, ты сказал Льюису, что Адам дома с няней.
- Не сегодня.
Дилан попытался высвободить руку, но хватка Дикси лишь усилилась. Она прижалась к его руке одной из своих больших грудей – и шериф достаточно хорошо знал мисс Хоув, чтобы не списать это на случайность. Он знал Дикси большую часть своей жизни. Дилан встречался с ее сестрой и помнил младшую Хоув еще нескладным подростком. Жизнь никогда не была добра к обеим сестрам, и Тэйбер сожалел о том, какими они выросли. Но больше никаких чувств к ним не испытывал.
30 
