132 
– Ага, значит, это и есть тот самый дом, где хотела поселиться моя сестра!
– Да, вы правы. Разве вы сразу не догадались?
– Ну, в общем, я не придал этому особого значения, – признался Перегрин. – Это ведь Джудит была твердо настроена… – Он вдруг умолк и с горечью рассмеялся. – Откровенно говоря, я и сам не знаю, какой из двух домов она действительно хотела снять!
– Разумеется, она хотела тот, который, как я ей сообщил, она не получит, – ответил граф, подходя к пристенному столику, где стояли графин с вином и два бокала. – К счастью, я смог вовремя угадать ее намерения, чтобы исправить собственную ошибку, вообще заговорив об этом доме.
– Да, тогда она дьявольски разозлилась на вас, – сказал Перегрин.
– В этом нет ничего нового, – бесстрастно отозвался граф.
– Знаете, а ведь перед этим она вовсе не питала к вам неприязни, причем уже долгое время, – заметил Перегрин, внимательно разглядывая табакерку с открытой крышкой, стоявшую на письменном столе графа. – Собственно говоря, она испытывала к вам прямо противоположные чувства.
Граф стоял спиной, но при этих словах юноши оглянулся на него, и графин в его руке замер над одним из бокалов.
– Неужели! И что бы это значило?
– Проклятье, да ничего особенного! – ответил Перегрин. – А что это должно означать?
– Хотел бы я знать, – заметил граф, вновь принявшись наполнять бокалы.
Перегрин метнул на него острый взгляд и, бесцельно щелкая крышкой табакерки, вдруг выпалил:
– Я могу задать вам один вопрос, сэр?
– Разумеется, – сказал граф, закрывая графин пробкой. – Какой именно?
– Пожалуй, он вам не понравится, да и я могу ошибаться, – начал Перегрин, – но ведь я брат Джудит, и одно время мне казалось, особенно после намека моего кузена, что вы… э-э, в общем, я хочу спросить вас… короче говоря…
– Догадываюсь, о чем вы хотите спросить меня, – обронил граф, протягивая Перегрину один из бокалов.
– Вы думаете? – вырвалось у Перегрина, который принял бокал, с сомнением глядя на него.
– Я вполне понимаю ваши опасения, – продолжал граф, в голосе которого зазвучали зловещие нотки. – Мысль о том, что на вас свалится обуза в виде зятя в моем лице, способна кого угодно вывести из равновесия.
– Я вовсе не это имел в виду! – поспешно запротестовал Перегрин. – Более того, я не думаю, что существует хоть малейшая опасность… то есть, возможность, я хотел сказать… что это случится на самом деле.
– Скорее всего, нет, – согласился граф. – Но вы употребили подходящее слово – «опасность». Итак, вы хотите и далее развивать эту тему, или же вернемся к нашим собственным делам?
– Я так и думал, что вам это не понравится, – с удовлетворением заключил Перегрин. – Да, давайте поскорее покончим с делами. Я готов.
– В таком случае, присаживайтесь, – сказал граф, выдвигая один из ящиков своего письменного стола. – Вот акт распоряжения имуществом, и я хочу, чтобы вы его подписали. – Достав документ официального вида, граф протянул его Перегрину.
Перегрин потянулся было за пером, но выразительно приподнятые брови лорда Уорта заставили его остановиться.
– Я, конечно, польщен столь слепой верой в мою честность, – сказал Уорт, – но все-таки вынужден просить вас никогда не подписывать бумаги, предварительно не прочитав их.
– Разумеется, при обычных обстоятельствах я бы этого не сделал! Но ведь вы мой опекун, не так ли? Проклятье, что за слог! Не разберешься, где начало, а где – конец! – После подобного пессимистического заявления Перегрин, подкрепившись глотком вина, откинулся на спинку стула, дабы внимательно изучить документ. – Так я и знал! «Вышеизложенный», «в дальнейшем» и все такое прочее. Решительно непонятно! – Он вновь поднес бокал к губам и отпил глоток. Опустив его, взглянул на графа. – А это что такое? – поинтересовался юноша.
Граф, усевшись за своим столом, проглядывал какой-то очередной документ, требующий подписи Перегрина.
– Это, мой дорогой Перегрин, то самое, что Бруммель называет обжигающей отравой, которую во множестве потребляют представители низших сословий. Другими словами, это – портвейн.
– Ну, я и сам так подумал, но у него весьма странный вкус.
– Мне очень жаль, если вы так думаете, – вежливо ответил граф. – Как ни удивительно, но вы одиноки в своем мнении.
– О, я вовсе не хотел сказать, что портвейн плох! – вскричал Перегрин, щеки которого вспыхнули. – Я не судья, и вообще считаю, что это первосортное питье! – Он, сделав еще глоток, вернулся к чтению, продираясь сквозь хитросплетения юридических терминов в акте распоряжения имуществом.
132 
