49 
Эти слова музыкой звучали в ушах Верниты, пока она умывалась и торопливо одевалась. Однако сердце её не отпускала холодная рука страха: ведь пока они далеко от Англии, в самом сердце вражеской страны.
Только когда фаэтон выехал из Лиона, Вернита вновь вздохнула свободно.
Чем скорее приближался конец путешествия, тем сильнее терзал Верниту страх, тем горячее она молилась, чтобы все обошлось благополучно.
Даже ночами, забывшись тяжёлым беспокойным сном, она продолжала видеть бесконечные дороги, слежку, погоню, и во сне она взывала о помощи к Богу.
Все города сливались для Верниты в один, и, достигнув Вьенны, она даже не вспомнила о знаменитых римских развалинах. Ей хотелось одного: скорее оказаться в Марселе.
Запомнился Верните только Баланс — Аксель казал, что здесь, в Артиллерийской школе, обучался в молодости Наполеон, и город сразу показался Верните мрачным и зловещим.
Одна мысль об императоре вызывала у неё ужас и отвращение. Ей казалось, что он снова, как тогда в спальне принцессы, тянет к ней безжалостные руки.
Что сталось бы с ней тогда, если бы не Аксель?
Теперь Вернита ненавидела Наполеона много сильнее, чем раньше — ей казалось, что он знает о ней все и нарочно стремится разрушить её счастье.
Баланс остался позади, и перед путниками выросли старинные стены Монтелимара. Здесь, как рассказал Аксель Верните, в шестнадцатом веке было посажено первое во Франции миндальное дерево. Теперь из монтелимарского миндаля производится лучшая в мире нуга.
Аксель купил немного нуги, и они съели её на следующий день в фаэтоне, смеясь, словно дети, над своими липкими, перепачканными пальцами.
К вечеру они достигли Оранжа и въехали в город через Триумфальную арку, построенную римлянами в 495 году до Рождества Христова в честь победы Цезаря над галлами.
«Если мы благополучно доберёмся до Англии, поставим в поместье Триумфальную арку в честь нашего побега», — пообещала себе Вернита.
Впрочем, к чему тратить средства на величественный, но совершенно бесполезный монумент? Не лучше ли основать больницу или детский приют — что-нибудь, что позволит в полной мере выразить их благодарность Богу?
В первый раз Вернита подумала, что они с Акселем ещё ни разу не говорили о деньгах.
Он выглядел как состоятельный человек, поэтому Вернита без долгих размышлений решила, что он богат. Да и виконтесса говорила, что у него великолепный дом… Но больше Вернита ничего не знала. И сейчас, в экипаже, она решилась заговорить об этом:
— Мы с тобой никогда об этом не говорили, но теперь, когда папа умер, я унаследовала его поместье в Букингемшире.
— Неужели судьба ко мне так благосклонна? Значит, моя жена не только красива, но и богата? — с улыбкой спросил Аксель.
— А это важно? — ответила вопросом Вернита.
— Ничуть, — ответил Аксель, — у меня хватит средств на нас обоих.
— Почему мы никогда раньше не говорили о своём материальном положении? — удивилась она.
— Потому что у нас найдётся множество более интересных тем для разговора — особенно когда ты не спишь, — ответил Аксель.
Вернита покраснела и прижала его ладонь к своей щеке.
— Когда у нас появится время, нам о стольком надо будет поговорить!
— Да, о многом, — согласился он.
— Мы так мало знаем друг о друге.
— Я знаю о тебе всё, что нужно знать, — ответил Аксель. — Ты — моя прекрасная, добрая, нежная, юная, отважная маленькая жена. Подумать только: в таком хрупком тельце умещается столько достоинств!
От его слов, а ещё больше — от выражения глаз — Верниту охватил сладкий трепет. Собравшись с духом, она ответила:
— Надеюсь, их достаточно, чтобы ты никогда… Чтобы я тебе не надоела.
— Ты мне не надоешь и за десять тысяч лет, — улыбнулся Аксель.
— Однако я о тебе почти ничего не знаю.
— Ты знаешь, что я тебя люблю-по-моему, этого достаточно.
— Конечно, это единственное, что для меня важно. Ах, Аксель, — воскликнула Вернита, — я так счастлива!
Аксель рассмеялся её словам. Вскоре он заметил, о Вернита дремлет со счастливой улыбкой на лице, прикорнув на его плече.
Когда они въехали в Марсель, сгущались сумерки. Улицы были переполнены не только каретами, но и толпами гуляющих горожан.
Аксель, с трудом лавируя между экипажами и пешеходами, направлял фаэтон в порт.
Где-то здесь ждал корабль, готовый унести беглецов на побережье Гибралтара. Виконт назвал Акселю имя капитана и сказал, что это человек надёжный.
49 
