63 
На самом деле она оказалась морской нимфой с пугливыми серыми глазами и шелковистыми волосами, спадавшими до талии, которая была настолько узкой, что он мог бы обхватить ее пальцами рук. Пленительная округлость бедер плавно переходила в длинные, длинные ноги. Такими ногами можно крепко обхватить мужчину и держать его.
Но что на самом деле поразило его воображение, — это ее грудь. У Энн оказалась прекрасная пышная грудь с темно-коричневыми ореолами, которые пробуждали в нем что-то поистине первобытное. Напрягшиеся соски так и манили к ним прикоснуться.
Он нетерпеливо подался вперед в жажде поскорее обхватить губами эти бесстыдные маленькие шишечки. Почувствовать их на вкус и согреть своим дыханием…
Она выпрыгнула из ванны, и он поцеловал воздух.
— Я замерзаю.
Только тогда он пришел в чувство и вспомнил, что обещал вытереть ее полотенцем. Это обещание он намеревался исполнить. Его рука обвилась вокруг ее талии.
— Позвольте мне вас согреть.
Она по-прежнему робела, глаза были широко распахнуты, занимая пол-лица, как у пугливой лани. Он начал с рук, снимая с них напряжение… но дальше не смог удержаться и сразу перешел к грудям. Он обхватил их руками под полотенцем.
— Вы прекрасны.
Она неотрывно смотрела на какую-то точку в углу комнаты. После этих слов она перевела свой взгляд на него.
— Вы, правда, так считаете?
Его удивило, откуда могло взяться сомнение в ее голосе.
— Энн, я всегда считал вас привлекательной, с самой первой нашей встречи.
— Не может быть. Одежда на мне была порвана, а волосы торчали во все стороны, растрепанные ветром.
— Мне не важно было, что на вас надето или какая прическа на голове. — Он провел полотенцем вниз по спине и по изгибу ее ягодиц. Кожа ее своей гладкостью и нежностью напоминала сливки.
— Тогда в чем же дело? — спросила она с изрядной долей нетерпения.
— В вашем характере. Немногие девушки попытались бы лишить меня самого дорогого.
Он намекал на тот случай, когда она ударила его палкой.
Лицо ее моментально стало пунцовым. Заключенная в кольцо его объятий, она стыдливо отвела глаза, уткнувшись взглядом ему в грудь.
— Я не специально.
— Специально, но со временем все прошло. Впрочем, в этом вы и сами скоро убедитесь.
С этими словами он отшвырнул полотенце в сторону. Оно полетело прямо в ванну, но ему на это было совершенно наплевать. Он поднял ее в воздух. Эти шикарные длинные ноги обхватили его талию, а груди прижались к его груди.
В полной растерянности она подняла на него глаза и собралась было что-то сказать, но он закрыл ей рот поцелуем.
Поцелуй этот давал понять, что с разговорами покончено. Поцелуй этот был призван соблазнить.
Но вскоре он обнаружил, что сам пал жертвой соблазна.
Энн была невинна, новичок в искусстве поцелуев. Она попыталась отстраниться. Но он не позволил. Он держал ее как младенца — одной рукой поддерживал за ягодицы, а другой прижимал к себе плотнее, придерживая за спину. Его губы настойчиво искали ее рот, прося, умоляя, обучая тому, что нравилось ему.
И она, как прилежная ученица, отвечала ему. Он прервал поцелуй, но теперь ее губы требовали продолжения. Руки ее обвили его шею, и проникновение стало глубже.
Он буквально пронзал ее рот своим языком.
Она хрипло и счастливо рассмеялась. Они взглянули друг на друга — глаза в глаза, нос к носу.
Он легонько укусил ее за кончик носа и опустил ее ниже, так чтобы она могла самой интимной частью тела ощутить его возбуждение. Их отделяла друг от друга только кожа его штанов. Даже сквозь нее он чувствовал ее жар.
На миг глаза ее расширились, и он заворожено наблюдал, как в них зарождается понимание происходящего. Он улыбнулся.
— Вы станете моей, Энн Блэк. Я собираюсь отнести вас на кровать и сделать женщиной. Моей женщиной.
Она опустила голову. Поначалу ему показалось, будто она смеется, но тут на грудь ему упала слеза.
— Энн, что-то не так? Что я сделал? — потрясенно воскликнул Айден.
Она попыталась спрятать лицо у него на груди, чтобы он не видел ее слез, но он проявил настойчивость.
— Энн, в чем дело?
— Ни в чем. — Она все-таки подняла голову и посмотрела на него. Нос ее слегка порозовел, а в глазах блестели крупные горошины слез. — Просто я счастлива. Вот и все. Глупая я, да?
Но он ничего не ответил. Вместо этого он отнес ее на кровать и уложил на соболью шкуру.
63 
