67 
Он шагнул к ней.
— Энн?
— Нет, даже не прикасайтесь ко мне! Я же вас люблю! — Она отшатнулась от него. — А вы собираетесь уничтожить себя и все, что здесь есть. Замок, людей, все, что вы сами построили… Это не игра, Айден. И не приключение, чтобы взбудоражить кровь, как выслеживание дичи или охота на дикую кошку. — К глазам подступали слезы. Слова, которые она собиралась сказать, душили ее, застревали в горле. — Этого всего не станет… всего… не станет.
— Нет, если я буду осторожен…
Она оборвала его на полуслове.
— Это неизбежно. И я не могу смотреть на то, как это произойдет.
Она развернулась и побежала прочь.
Он звал ее, но она не остановилась. Она не могла. Энн вот-вот готова была расплакаться, а слезами горю не поможешь. Он сам выбрал свой удел. Он отказался от нее.
Детская туфелька слетела с ноги. Она подняла ее и побежала дальше, не замечая камней под ногами. Она их просто не чувствовала.
В тот момент она вообще ничего не чувствовала.
Взобравшись на вершину холма, Энн миновала дом и побежала к конюшням. Там царила тихая и мирная атмосфера. Пахло сеном и соломой. Знакомые запахи, успокаивающие запахи. Лошади спали. Даже собаки, которые облюбовали конюшню для сна, казалось, совершенно не удивились ее появлению. Животные не знали, что уготовано им судьбой. Поэтому не было у них ни страхов, ни забот.
Найдя пустое стойло, она закрылась в нем, забилась в дальний угол и сползла по стене. Тогда и только тогда, будучи совершенно одна и не боясь, что кто-то может услышать, она дала волю удушливым рыданиям, выплескивая в них свою боль.
Йорк, самый маленький пес, скуля, поскребся в двери стойла, чтобы ее утешить. Но она не могла его впустить.
Она больше никого и никогда не сможет впустить. Слишком это больно.
Айден беспомощно смотрел Энн вслед. Ей понадобится время, чтобы понять. Если она действительно его любит, то должна принять таким, какой он есть.
Любовь.
Это слово пылало у него в мозгу. Он попытался было написать его пальцем ноги на песке, но вместо буквы «Л» получилась буква «А», и он написал вместо этого свое имя.
Она должна понять.
Он пошел вверх по тропинке, подбирая в уме слова, чтобы переубедить ее. И если это не сработает, то он поцелуем подчинит ее своей воле. План готов. Да, именно так он и должен поступить.
Но придя в дом, он не обнаружил Энн в своей комнате.
— Что ж, вернемся к тому, с чего начали, — пробормотал он и зашагал к гостевой комнате.
Он три раза громко постучал в дверь, прежде чем резким толчком ее открыть. Но Энн и там не оказалось.
Айден вернулся в свою комнату. Он говорил себе, что нужно оставить ее в покое, и, тем не менее, не мог этого сделать. Соболий мех до сих пор хранил очертания ее тела. Ее шпильки лежали на подставке с купальными принадлежностями.
Ее присутствие тесно вплелось в полотно его жизни.
Из коридора донесся какой-то шум, и он метнулся к двери. Он рывком открыл ее и увидел на пороге Энн. Она как раз собиралась войти. Платье ее было покрыто пятнами грязи. Туфли она несла в руке.
— Энн!
Она замерла, держась за дверную ручку. Долгое время они смотрели друг на друга, и у него сложилось отчетливое впечатление, будто он смотрит в глаза незнакомого человека.
Вид у нее был изможденный, лицо бледное. Бедная Энн…
Он протянул ей руку.
— Пойдемте, нужно поговорить.
Но она прошла к себе в комнату, решительно захлопнув за собой дверь.
Айден разочарованно закрыл свою дверь. Нужно дать ей переспать с этой мыслью. Утром она увидит его правоту… даже если ему придется силой втемяшить ей это в голову.
К сожалению, сна пришлось ждать долго.
Проснулся он позже, чем обычно. Тихо выругавшись, он начал одеваться и вдруг замер. Только сейчас он понял, что проснулся оттого, что кто-то стучался в дверь.
— Кто там? — рявкнул он, натягивая бриджи.
— Кора, милорд.
Он с треском распахнул дверь.
— Что такое?
У служанки был взволнованный вид.
— Леди Тайболд решительно настроена ехать.
— Ехать куда?
— В Лондон, милорд, — сказала она со злостью. — Дикон сказал, что вы захотите знать.
Айден открыл дверь шире.
— Не дайте ей уехать.
— Мы и не даем. Но когда все отказались выполнить ее просьбу без вашего разрешения, она заявила, что сама оседлает свою лошадь, и пошла в конюшню.
67 
