Особенно,... 
16 
Элизабет отметила явную гордость в тоне Амадо.
— И к какому часу я должна быть готова?
— К половине восьмого… отсюда еще полчаса езды, — ответил он и двинулся к двери.
Она, поддавшись какому-то порыву, остановила его.
— Знаете, я давно, как только узнала, что вы предложили мне руководить кампанией, все собираюсь спросить у вас кое-что. У меня такое предчувствие, что от вашего ответа будет зависеть направление, которое я придам этой кампании.
— Ну, вы просто разжигаете мое любопытство. Правда, вы и так делали это в течение всего дня, — он засунул руки в карманы. — А не желаете ли чашечку кофе? Я могу позвонить, и сюда кого-нибудь пришлют.
— В этом нет необходимости. Я еще не научилась готовить суфле так, чтобы оно не оседало, но уж с кофе-то смогу справиться и сама.
Амадо прошел следом за ней в небольшую кухоньку, достал кружки, сливки и сахар, пока она отмеряла воду и кофе и включала кофеварку. Покончив с этим, Элизабет подсела к Амадо за стол.
— Итак, — сказал он, — по-моему, вы собирались о чем-то меня спросить.
Элизабет могла бы подойти к этой теме самыми разными способами. Она выбрала наиболее прямой.
— Почему вы остановили свой выбор на мне?
Он откинулся в кресле и потянулся. Она отметила, что он худощав, с узкой талией и плоским животом.
— А мне было интересно, когда же вы спросите меня об этом.
— Так почему же?
— И еще мне было интересно, как же я отвечу, — он снова засунул руки в карманы. — Мне, как правило, трудно выражать свои чувства в словах. Просто, встретив вас на том рождественском вечере, я понял: вы сумеете разобраться в том, что я намерен сделать из «Вин Монтойя» и почему. И для меня это важно.
— Настолько важно, чтобы пойти на риск сотрудничества с администратором, которому еще надо научиться справляться с работой подобного масштаба?
— Вам бы давным-давно следовало давать более серьезные заказы. Вы — лучший из рекламных сценаристов «Смита и Нобла».
Элизабет встала, чтобы разлить кофе.
— Если вы будете слушать все, что вам говорит моя помощница, то…
— Пожалуйста, не говорите этого, — он дотянулся до своей чашки. — Скромность — это, знаете ли, добродетель, излишне высоко ценимая и очень уж хлопотная.
— Хорошо, стало быть, вы решили возложить эту работу на меня. Но вы все же не ответили на мой вопрос.
Элизабет расслабленно откинулась в кресле, взяла свою чашку и поверх нее посмотрела на Амадо.
— Видите ли, расширение винного завода Монтойя, которое идет сейчас, никак не связано с прибылью или с местом на рынке. Это что-то вроде преемственности, традиции. Уже пять поколений Монтойя живут на этой земле в долине Напа. Мне не хотелось бы, чтобы на мою долю выпало стать последним.
Элизабет понимала, что мужчины типа Амадо не так-то легко делятся своими интимными мыслями.
— Как я понимаю, ваши дочери не собираются взваливать на себя винный завод… в данной ситуации?
— Они живут своей жизнью. Этот бизнес и эта земля для них мало что значат. Мне не удалось привязать их к этой земле. Правда, я еще не теряю надежды.
Элизабет заинтересовало, что значит быть членом семьи с традициями, уходящими в глубь поколений. Наиболее близкое для нее понимание семьи заключалось в бабушке. С родными своего отца она вообще никогда не виделась. Не было у нее ни малейшего представления и о том, были ли у отца братья или сестры, где он вырос, почему он никогда не рассказывал о своем детстве. Одно она знала точно — ни единая душа не предложила им помощь, когда он погиб. Алиса до последней возможности отмалчивалась, когда к ней обращались власти штата Калифорния по поводу того, что же делать с телами ее дочери и зятя. Она надеялась, что появится кто-то из родственников отца и поможет оплатить перевозку тел в родной Канзас. В конце концов Алиса решила, что нельзя разделять покойных супругов, и с неохотой позволила погрести свою дочь в столь отдаленной от нее, от матери, могиле, где не будет ни заботливого ухода, ни хотя бы свежих цветочков на могиле.
— Но давайте вернемся к вашему вопросу, — сказал Амадо, пристально глядя в свою чашку на черную жидкость. — Джереми Нобл стремился вложить в эту рекламную кампанию свой ум, — Амадо поднял глаза и встретился с ее взглядом. — А вы, как я понял, отдадите ей свое сердце.
Глава 4
Майкл Логан брел по холодному и темному старинному помещению, рассеянно проверяя втулки бочек. Он хотел удостовериться, что пробки плотно пригнаны. Они готовились облагородить вина, устранить разные включения, которые не позволяли оттенкам красного в выгодном свете продемонстрировать свой цвет и прозрачность. Сейчас проводились испытания для определения оптимальной дозировки требующегося для очистки вещества. Сам по себе этот процесс мог занять от нескольких дней до нескольких недель. А вот в этом хранилище они выдерживали лучшие из лучших, не раз получавшие награды красные вина, именно те, которые должны были завоевать для «Вин Монтойя» почетные синие ленточки и золотые медали. Майкл регулярно следил за всем, что здесь происходило.
16 
