72 
Интересно, сколько из этих историй соответствуют действительности, спрашивала себя Кристен, но продолжала слушать, как дед Альфреда разбил валлийцев, и живущих севернее гумберцев, и могущественных кельтов из Корнуэлла, которые противились его власти. Эти истории всем очень нравились, и музыканта просили спеть еще и еще.
Хотя Кристен получила свободу передвижения, ей все же не разрешалось прислуживать за столом. И ее это очень устраивало — ведь одно дело работать в полутемной кухне и совсем другое обслуживать гостей, которых она считала себе ровней.
Она была уверена, что ее никто не замечает, и ей стало бы, возможно, неловко, узнай она, что привлекла внимание почти всех, кто сидел за столом, даже самого короля. Гости терялись в догадках, кто же она, однако никто не снизошел до того, чтобы поинтересоваться какой-то рабыней. Лишь Альфред не постеснялся прямо спросить о ней у Ройса.
У Кристен волосы бы встали дыбом, если бы она узнала об этой беседе. Впрочем, они у нее действительно становились дыбом, но от разговоров гостей «об этих диких викингах», которых пленил Ройс и заставил работать на себя. Невыносимая жара и одно из таких совершенно дурацких замечаний переполнили чашу терпения Кристен. Не хватало лишь последней капли. И этой каплей стал взгляд Ройса.
Ей удалось-таки подойти к раскрытому окну, и она присела на минутку перед ним, обмахиваясь обеими руками. Тут же она почувствовала на себе взгляд Ройса и, обернувшись, прочитала в нем недвусмысленное предупреждение держаться от окна подальше.
Это уже было слишком. Кристен поднялась и стала медленно отрывать рукава своего платья, как она уже делала однажды, при этом она пристально смотрела на Ройса. Выбросив рукава в окно, она мгновенно почувствовала разницу. За спиной раздался веселый смех Ройса.
Этот искренний смех удержал ее от того, чтобы продолжить расправу над остальными частями платья. Она забыла свое раздражение, оценив всю комичность возникшей ситуации, а когда Эда принялась отчитывать ее, только широко улыбнулась ей в ответ и вернулась на кухню.
Спустя час после этого происшествия в зале стало спокойнее. Со столов убирали остатки еды. Полным ходом шли приготовления к завтрашнему дню.
Кристен устало думала, что пройдет еще немало времени, прежде чем она сможет отправиться спать. Однако она ошибалась. Ройс неожиданно поднялся и подошел к ней. Не говоря ни слова, он схватил ее за руку и повел к лестнице.
Если бы не усталость, она бы устроила ему сцену за такую бестактность, ведь она прекрасно понимала, для чего он это делает. Он сказал накануне, что и словом и делом покажет людям из свиты Альфреда, что она находится под его личным покровительством. Проще нельзя было и придумать, чем публично выставить ее своей наложницей. Никто из присутствующих и не сомневался в его намерениях. Он даже остановился у подножия лестницы, чтобы поцеловать ее.
Как ни странно, Кристен ничуть не оскорбилась поступком Ройса. Если бы даже она была его законная жена, она бы удалилась с вечера подобным же образом. Но что особенно заставило ее подчиниться, так это то, что ради нее он оставил своего короля и остальных гостей, поручив их заботам Альдена. Неужели она для него действительно так много значила?
— Хорошо, Кристен, что ты не сопротивлялась.
Он произнес это, как только за ними закрылась дверь, и в тот же момент выпустил ее руку. По тону его голоса она поняла, что он благодарен ей за то, что она согласилась стать участницей этого фарса. Она подошла к постели, не в силах сказать ни слова, и села. Спустя некоторое время она все же сказала:
— Я не хотела выяснять с тобой отношения на глазах у всех.
Он стал рядом с ней, на его лбу пролегла складка.
— Может, тебе неясно, что…
Она оборвала его, тихонько рассмеявшись:
— Твой ход был не очень элегантным, но я поняла его правильно, да и твои гости, я думаю, тоже. Ты на глазах у всех поставил на мне, как и обещал, свое клеймо.
— И тебя это ничуть не тревожит?
— Почти нет, иначе я была бы сейчас вне себя от ярости. А может быть, я слишком устала, чтобы сердиться, не знаю. Но что тебя волнует? Тебя больше устроило бы, чтобы я упиралась, а ты бы подгонял меня криками и пинками?
— Я допускал мысль, что так и будет, — пробормотал он.
Она улыбнулась и покачала головой.
— Как я уже сказала, я бы не стала упрямиться или спорить с тобой, если бы это кто-нибудь видел.
72 
