12 
– Мама, я настаиваю. Мы должны выяснить, из-за чего вы кашляете.
Тут в спальню вернулась миссис Армитадж.
– Послали за доктором?
– Да, миледи. Сменить вас?
– Спасибо, миссис Армитадж. Мама, я вернусь, когда придет доктор. А пока попытайтесь отдохнуть.
Но графиня уже заснула, уронив голову на подушку и сипло дыша приоткрытым ртом.
«Это нехорошо», – думала Новелла, спускаясь по лестнице. Она ненадолго зашла в столовую, взяла холодный бутерброд, после чего решила пойти в старый отцовский кабинет.
Затаив дыхание, она открыла дверь. Все здесь выглядело так же, как в день его смерти. За одним исключением.
«Где картина охоты в Таксби?» – удивилась Новелла, но через секунду поняла, что и она стала жертвой алчности ее отчима.
Он проявил не характерную для него чуткость, решив не забирать кабинет себе. Впрочем, возможно, это объяснялось тем, что кабинет был самой маленькой комнатой во всем доме и из его единственного окна не открывался приятный вид на сад.
– Ах, – промолвила Новелла, смахивая слезы, – он как будто только что встал с кресла.
Она провела кончиками пальцев по полированной деревянной крышке обтянутого марокканской кожей письменного стола. Горничная убирала здесь каждый день, поэтому на нем не было ни пылинки.
«Помню, как папа сидел за этим столом и работал, работал, пока мама не начинала его просить отложить перо».
Отец Новеллы, помимо того, что управлял имением, увлекался поэзией. Он написал несколько песен и даже выпустил небольшой томик своих стихотворений.
«Никогда больше мне не встретить такого талантливого человека», – с сожалением подумала Новелла. А еще ее не покидало потаенное чувство, что она никогда никого не будет любить так же сильно, как любила отца.
«Интересно, что еще отчим продал?» – подумала она, осматривая комнату. Потом ей пришло в голову заглянуть в ящики стола.
«Если не ошибаюсь, папа, кажется, хранил свои ценности здесь».
Осматривать ящики было неприятно, как будто роешься в чужих вещах. В самой глубине первого ящика Новелла нашла карманные золотые часы. Их она сунула под пояс юбки.
«Сохраню и отдам маме, когда она выздоровеет», – решила она.
Второй ящик оказался забит бумагами, и ничего интересного в нем не обнаружилось. Зато, открыв нижний ящик, к своему величайшему удивлению, сверху на пачке бумаг она увидела адресованный ей конверт.
«Это почерк отца!» – взволнованно воскликнула она, беря дрожащими руками конверт.
Несколько долгих минут она просто сидела и смотрела на неожиданную находку. Потом, с бьющимся сердцем, взяла отцовский медный нож для открывания конвертов, тот, у которого ручка в форме совы, и просунула лезвие под печать.
Когда она развернула бумажный лист, при виде знакомого почерка ее охватил целый хоровод самых разных чувств.
В письме говорилось:
Дражайшая дочь!
Я уже немолод, и хоть до шестидесяти мне еще далеко, я должен позаботиться о тебе на случай моей скоропостижной смерти. Чем ближе я подхожу к возрасту, в котором нас покинул мой дорогой отец, тем чаще мои мысли обращаются к смерти.
– Боже! – ахнула Новелла. – Я совсем забыла, что папа и дедушка умерли в одном возрасте.
Она продолжила читать.
Тебя и маму я люблю так, что ты и представить не можешь, а Краунли-холл я люблю почти так же сильно. Поэтому я заранее сделал так, чтобы ваше с нею будущее было обеспечено. Поскольку в случае моей смерти вы обе превратитесь в весьма состоятельных дам, естественно, вы станете привлекательны для людей определенного сорта, для мужчин, готовых ухаживать за вами исключительно ради вашего богатства.
Хоть я всей душой надеюсь, что вы не станете жертвами подобных низких личностей, я решил по доверенности передать на хранение большую часть денег в распоряжение моему доброму другу и банкиру мистеру Хуберту Лонгриджу из Национального банка в Стокингтоне.
Если ты читаешь это послание, значит, меня уже нет и ты должна как можно скорее обратиться к нему, чтобы забрать свое.
Лишь ты и мать можете получить доступ к этим средствам, и в распоряжении мистера Лонгриджа имеется юридический документ, подтверждающий, что этот счет не входит в число тех средств, на которые обычно имеет право новый муж вышедшей повторно замуж женщины.
Дорогая моя, знай, если даже ты потратила все деньги, оставленные тебе по моему завещанию, у тебя есть еще.
12 
