20 
— Серьезно?
— Да. Артур, дорогой мой, ведь за пять лет второго брака я едва ли не навсегда потеряла своего сына, так неужели сейчас я позволю, чтобы то же самое случилось с Жюлем и его дочерью? Нас с тобой разлучил мой брак, но с Джолли этого случиться не должно.
Артур во все глаза смотрел на свою мать и не узнавал ее. Неужели все эти годы он ошибался?
— Мне нужна твоя помощь, Артур. Помоги мне убедить Джолли, что я действительно люблю ее отца и хочу сделать его счастливым. Поможешь?
Хороший вопрос. Сложный. Будь это не его мать, отказался бы мгновенно и жестко, но это была его мать.
Значит, придется все-таки сыграть ту роль, которую уже приписала ему разгневанная Джолли: роль защитника интересов собственной матери. Только вот перед кем играть? Джолли вряд ли захочет его слушать.
— Джолли, тебя к телефону!
Бабушка окликнула ее снизу, но Джолли не спешила взять трубку. Кто это может быть?
Никто понятия не имел, что Джолли живет у своей бабушки по матери, только отцу пришлось сказать, чтобы он не волновался.
Уже сегодня она могла бы переехать в собственную квартиру, которую удалось снять в рекордно короткие сроки, но переезд отложился из-за каких-то проблем с водопроводом. Джолли вздохнула и подняла трубку.
— Да?
— Джолли? Должен заметить, что тебя было очень трудно отыскать.
Она задохнулась от неожиданности. Артур Фергюсон.
— Чего тебе надо?
— Я подумал, что тебе будет интересно узнать: у меня перелом голени, и я лежу в клинике.
Девушка охнула и схватила трубку второй рукой, сразу позабыв о холодном тоне.
— у тебя… что?!
— Наконец-то я тебя заинтересовал. Вообще-то… это не совсем так.
— Насколько не так?
— Самую малость. Я не в клинике, и перелома у меня нет.
— То есть ты соврал от первого до последнего слова?
— Я преувеличил, Джолли. Нехорошо сразу обзываться.
— Артур, чего ты от меня хочешь?
— Поужинать с тобой. Сегодня.
— Зачем?
— Ты очень подозрительна. Почему нам нельзя поужинать?
Причин было много, но не все она собиралась открывать Артуру Фергюсону. Во-первых, он очень хорош собой, во-вторых, он ей слишком небезразличен, в-третьих — она боится повторения поцелуя, в-четвертых…
— Ну так что, Джолли? Это просто ужин.
Просто ужин!
Нет, второй раз она на это не купится. Должны быть какие-то причины, и на этот раз мистеру Фергюсону придется их открыть заранее. Наверняка речь пойдет о женитьбе ее отца на его матери, а в этом деле нужна ясность. Джолли Лавернье больше не имеет на отца никакого влияния, да и не собирается ни на что влиять. Пусть живет как хочет.
— Артур, мой отец ужё достаточно взрослый человек и принимает решения без моей помощи.
— Да?
— Да!
Она не разговаривала с отцом уже два дня, и это ранило ее до глубины души. Никогда в жизни она не могла себе даже представить, что это возможно, и все из-за Маргарет Бранд, чей сын никак не хочет этого понять.
— Джолли, я не очень понимаю, в чем проблема. Ты добилась своего, можешь быть довольна, так что мы…
— О чем это ты?
— Как о нем? Моя мать разорвала помолвку с твоим отцом.
— Что?!
— Ну да! Все кончено. Вчера вечером она разорвала помолвку. Тебе слышно? Повторяю по слогам: ра-зо-рва-ла…
— Но почему?
— Тебе какая разница? Ты же этого хотела.
Хотеть-то она хотела, но почему-то не чувствовала никакого удовлетворения от новости, сообщенной Артуром. Если Жюль и Маргарет просто подумали и поняли, что совершают ошибку, это одно, но если причиной разрыва было что-то иное… И как в этом случае чувствует себя ее отец?
— Джолли, ау! Честно говоря, я ожидал более бурной радости по этому поводу.
Какая там радость! Отец, должно быть, страшно переживает, и она этому способствовала.
— Ты ошибался, Артур. И ошибаешься, если думаешь, что я отправлюсь вместе с тобой праздновать!
— Думаю, это сильно сказано, Джолли. Конечно, нам не придется поднимать бокал за счастливую пару, но…
— Как ты можешь быть таким бесчувственным? Не знаю, что ощущает сейчас твоя мать, но папа наверняка в ужасном состоянии, и все, что ты можешь сделать сейчас, это…
— Минуточку, леди! Ты же сама хотела, чтобы свадьба не состоялась!
— Ты этого тоже хотел. Ты вообще считал, что мой отец не достоин твоей матери!
— Я такого не говорил!
— Но ты так думал! И теперь, как мне кажется, не без твоей помощи, так же думает и твоя мать! Как ты смеешь…
20 
