37 
– Это же безумие, – прошептала она, и в этот момент он вошел в нее.
– Безумие, – согласился он. – И это чудесно.
Линдсей, определенно, не возражала: тело ее выгнулось дугой, и она обхватила ногами его поясницу.
Когда все закончилось, Антониос не сразу ее отпустил, наслаждаясь ощущениями и чувствуя, что снова хочет ее.
– Как насчет того, чтобы поехать в Амфиссу на обед? – спросил он, внезапно ощутив желание сбежать из офиса и от всего поместья.
– Сейчас? – Линдсей бросила на него удивленный взгляд. – Но сегодня же вечеринка.
– А, ну да, конечно.
Линдсей наблюдала за ним, нахмурившись.
– Думаю, можно, – наконец произнесла она. – На пару часов. Я недавно была у твоих сестер, и мне показалось, что лучший способ им помочь – не мешаться под ногами.
– Они могут быть слегка упрямы и назойливы, когда дело касается вечеринки, – улыбаясь, заметил Антониос, и Линдсей задумчиво кивнула.
– Давай поедем, – предложила она. – Это будет нашим свиданием, а они пару часов потерпят без нас.
Пара часов, вырванных из его тесного графика. Подумать только, ведь раньше у них не было и этого, понял вдруг Антониос. Тогда работа полностью поглотила его, а он ожидал от Линдсей, что она самостоятельно привыкнет ко всему, что происходит вокруг.
Он не повторит больше этой ошибки.
– Поехали, – сказал он, беря ее под руку и выводя из офиса.
Линдсей последовала за мужем, щурясь от яркого солнечного света. Спустя десять минут они уже сидели в его внедорожнике, набирая скорость по направлению к Амфиссе – небольшому городку, в котором горстка домиков с белыми стенами и красной крышей прижимались к горам.
– Я еще не была в Амфиссе, – задумчиво сказала Линдсей, и Антониос поглядел на нее с сожалением.
– Я знаю. Я начал понимать, как мало вообще мы раньше бывали вместе. Конечно, тебе было тяжело.
– Да. Но ты был занят работой. Я это могу понять.
Антониос нетерпеливо передвинул руки на руле.
– Мне следовало найти время. Нам нужен был медовый месяц.
– Наша встреча уже была медовым месяцем, – пошутила Линдсей.
Он покачал головой:
– Нет, мы устроим себе настоящий медовый месяц после вечеринки мамы. Когда я смогу уехать.
– И как ты думаешь, когда это будет?
Линдсей говорила легко и непринужденно, но осознание реальности было горьким. Что бы Антониос ни говорил о переменах, он по-прежнему управлял компанией, требующей его времени и энергии. Когда она с утра пришла к нему в офис, муж был таким хмурым и напряженным.
Это одновременно удивило и обеспокоило ее, заставив задуматься о том, сможет ли Антониос работать меньше, чтобы сохранить их брак. Множество женщин живут с мужьями, помешанными на работе, напомнила она себе. Ничего страшного.
– Не нужно, – мягко произнес Антониос, кладя свою руку поверх ее.
Она повернулась к нему.
– Что не нужно?
– Не начинай беспокоиться о том, что пока неизвестно. Мы приложим все усилия, Линдсей, и у нас все получится, я клянусь. Мы ведь оба хотим этого, не так ли?
– Да…
– Тогда все будет хорошо.
Он казался таким уверенным в себе – как всегда, как и в тот момент, когда попросил ее руки. Она верила в него тогда, и будет верить сейчас. По крайней мере, сейчас они могут просто насладиться компанией друг друга, не думая о времени, о реальности.
В Амфиссе они гуляли по широким бульварам и заглядывали в магазины. Антониоса многие узнавали, и он останавливался, чтобы побеседовать с людьми, каждый раз представляя Линдсей. Она чувствовала себя прекрасно – общение с небольшими группами людей было ей по плечу. К тому же все были такими милыми и любезными, так живо интересовались ее жизнью, что первоначальное легкое беспокойство растаяло.
– С этими людьми тебе хорошо? – спросил Антониос, когда они попрощались с местным столяром и его женой, торгующей на рынке. Женщина поприветствовала молодую хозяйку объятиями и поцелуями.
– Прекрасно, – воодушевленно ответила она вполне искренне. – Никакого беспокойства.
Линдсей поняла, что сейчас, находясь с мужем и ощущая его поддержку, она чувствует себя совершенно иначе. На нее не давит бремя необходимости соответствовать чьим-то ожиданиям и страх за то, что она не справится.
– Давай пообедаем, – сказал Антониос, ведя ее по маленькой улочке к затерявшейся вдали от любопытных глаз таверне.
Внутри было темно и тихо, и лишь парочка завсегдатаев взглянула на вновь прибывших. Антониос быстро заговорил на греческом с хозяином, и тот проводил их к уединенному столику в глубине зала, принес меню, бутылку воды и два стакана и беззвучно испарился.
37 
