Лёгкий, ненавязчивый романчик 
94 
Джед стоял возле огня, закутав лицо шарфом. Руки в перчатках он вытянул перед собой и рассеянно смотрел на языки пламени.
Летний зной теперь вспоминался как далекий сон. Жара, пот, нехватка воды. Если б генерал Скотт знал, на какие лишения и страдания обрекает индейцев, отправляя их в путь накануне зимы, он наверняка отсрочил бы переселение – лейтенант в этом не сомневался.
Смертность достигла двадцати процентов, и это не считая рабов вроде Айка. Когда же все это кончится? Сколько еще людей расстанутся с жизнью, прежде чем караван достигнет индейской территории?
Никогда еще Джед не чувствовал себя таким беспомощным. Он отдал всю лишнюю теплую одежду, какая только была у него с собой: рубашки, носки, кальсоны, брюки, сапоги, даже мундир. Пусть только попробуют потом предъявить ему претензии за разбазаривание казенного имущества. Нельзя же безучастно смотреть, как люди умирают от холода.
Льюис, брат Джона Росса, возглавлявший один из караванов, застрявший возле Джонсборо, отправился в Сент-Луис, чтобы на собственные средства купить теплую одежду и одеяла.
Поблизости кто-то зашелся в кашле. Сначала Джед подумал, что это Клинок, который в последнее время был сильно простужен. Но нет, кашель был детским.
Нахмурившись, лейтенант обернулся и увидел, что двухлетний сын Темпл задыхается, широко разевая ротик. Обычные симптомы хронического кашля, которым страдали многие из переселенцев.
– Доктор у него был? – спросил Джед.
Темпл покачала головой, прижимая к себе плачущего сына.
– Еще вчера кашель был совсем слабым.
– Я разыщу врача и приведу его.
Джед вернулся только через час, приведя с собой измученного, едва державшегося на ногах доктора. Тот быстро осмотрел ребенка, выпил кофе, немного обогрелся у костра.
– Обычный коклюш, – сказал он. – Я ничего особенного сделать не могу. Если начнется рвота, кормите его почаще, но малыми дозами. Лучше, чтобы ребенок побольше спал. Оставлю вам немножко лауданума, но не давайте ему больше четырех капель, и не чаще, чем три раза в день. Если мальчику станет хуже, начнутся затруднения с дыханием или что-нибудь в этом роде, присылайте за мной. Вот, собственно, и все… – Он пожал плечами, шумно отпил из кружки. – А как ваша мать? Раз уж я здесь, давайте-ка осмотрю ее. – Он тяжело вздохнул.
– Я с вами, – предложила Элайза. – Как раз собиралась подложить ей горячие камни под матрас.
– Горячие камни? Помню, когда мы с братом были детьми, мать клала нам в кровать нагретые кирпичи. Повернешься во сне, да как стукнешься! Не очень-то удобно.
Тут закашлялся Клинок. Врач нахмурился:
– Не нравится мне ваш кашель. Грудь не болит? Давайте я вас осмотрю.
– Нет, – коротко ответил Клинок.
– Ну как хотите. У меня пациентов и без вас хватает. Напомните, чтобы перед уходом я оставил вам лауданум.
Элайза разгребала снег в надежде разыскать сучья и ветки. В верхушках деревьев завывал северный ветер. Каждый день приходилось отходить все дальше и дальше от лагеря, чтобы раздобыть хвороста. Скоро собирать будет нечего, и тогда придется рубить деревья. Хорошо хоть, местность лесистая. Страшно подумать, что случилось бы с караваном, если б не было топлива.
Она ударилась о что-то твердое и, разбросав снег ногой, прибавила к охапке еще один сук. Потом выпрямилась, чтобы посмотреть, как дела у Ксандры и Киппа. Вокруг не было ни души – лишь обледеневшие стволы деревьев. Вдали что-то шевельнулось. Элайза пригляделась и увидела, что это Ксандра, прислонившаяся к дереву. Кипп же куда-то запропастился.
Элайза с тревогой посмотрела на свинцовые тучи. Вечерело, того и гляди начнется метель. Куда же подевался Кипп? Нужно было держаться всем рядом.
Она направилась к Ксандре.
– Где Кипп? Ты его видела?
Никакого ответа. Ксандра медленно сползала на землю.
– Что с тобой?
Элайза перешла на бег, глотая ртом обжигающе холодный воздух. Сердце у нее чуть не выскакивало из груди. Опустившись на колени рядом с Ксандрой, Элайза с испугом спросила:
– Что с тобой? Что случилось?
Она бросила хворост, откинула свое одеяло и заглянула Ксандре в лицо. Оно было искажено от боли, залито смертельной бледностью. Глаза Ксандры были полны ужаса. Рот приоткрылся, но не раздалось ни звука. Внезапно девушка согнулась пополам и мучительно застонала. Только теперь Элайза заметила, что Ксандра обеими руками держится за живот.
– Господи, только не это! – прошептала Элайза.
94 
