Особенно,... 
91 
Начало ноября 1838 г.
Ежась под мелким ледяным дождем, Клинок поднял воротник повыше. Весь день с утра укутанное свинцовыми тучами небо исходило холодом и влагой. От плаща пахло мокрой шерстью, сырость пробирала до костей. Вымокшие и замерзшие ноги онемели в кожаных мокасинах. Клинок потянул лошадь за уздцы. На ней сидела женщина с тремя маленькими детьми. Младший – совсем малютка, к тому же больной лихорадкой.
Впереди грохотал и подпрыгивал на ухабах переполненный фургон. Изнутри доносились стоны и вздохи больных, для которых такая езда была настоящей пыткой. Тысячи копыт и ног, проехавшие здесь прежде, превратили дорогу в месиво. Жидкая грязь и вязкая глина замедляли и без того неспешное продвижение.
Густой туман ограничивал обзор. Однако караван растянулся более чем на милю, и даже при идеальной видимости разглядеть начало колонны отсюда было бы невозможно. Должно быть, первые повозки уже достигли городка Нэшвилла, который раньше назывался Френч-Лик.
Где-то неподалеку находилось поместье Эндрю Джексона. Отслужив два президентских срока, Джексон вернулся на свою плантацию «Эрмитаж», расположенную в окрестностях Нэшвилла. Ровно десять лет назад Джексон был избран президентом на первый срок. В своей инаугурационной речи Джексон поклялся, что заставит все индейские племена переселиться на запад. Он ни разу не отступил от своего обещания. Теперь, когда чероки были вынуждены подчиниться силе, обещание Джексона можно было считать окончательно выполненным.
Интересно, приезжает ли Джексон полюбоваться делом своих рук? Вряд ли. Рассказывают, что экс-президент совсем плох: оглох, ослеп на один глаз, страдает провалами в памяти. Да и с финансами у него дела обстоят неважно. Видимо, справедливость на свете все-таки есть. Во всяком случае, от индейцев сочувствия он не дождется, усмехнувшись, покачал головой Стюарт.
Ксандра, шагавшая рядом с ним, споткнулась на скользкой грязи. Клинок хотел ее подхватить, но от холода движения его стали не столь быстры, и девушка упала.
– Ты цела? – склонился над ней он.
Ксандра кивнула и хотела подняться, но руки скользили по грязи.
– Я тебе помогу.
Он обхватил ее за талию и внезапно замер. Живот у Ксандры был выпуклый, твердый, набухший. Опомнившись, Клинок осторожно поднял девушку на ноги. Она отвернулась, отказываясь смотреть ему в глаза, и укуталась в одеяло.
– Ты ждешь ребенка? – спросил он ровным голосом, хотя внутри у него все клокотало от гнева.
Она кивнула и прошептала:
– Но никто не должен знать.
– Ксандра, они должны об этом знать, – вздохнув, ответил он.
– Нет! – Она всхлипнула и побежала вперед.
Когда хвост колонны наконец прибыл к месту ночлега, морось сменилась монотонным, нескончаемым дождем, от которого земля превратилась в сплошную жижу. Невозможно было найти ни единого сухого клочка. Переселенцы собирали мокрые сучья и ветки, чтобы развести костры. Под натянутой парусиной готовили горячую пищу, пытались хоть немного обсушиться.
Клинок налил в оловянную кружку кофе, поставил миску на плоский камень, нагретый огнем.
Ксандра, сжавшись в комок, сидела под парусиной, стараясь не обращать на себя внимания. От Клинка она теперь держалась на отдалении, лелея свой страшный и постыдный секрет.
Клинок сделал вид, что не обращает на нее внимания. Он ждал, пока появится Элайза, которая залезла в фургон, чтобы покормить горячей похлебкой Викторию.
Под навес нырнула Темпл. Коротко взглянула на Клинка и подсела к огню, протянув вперед руки. Ее тело била дрожь. Как ему хотелось подойти к ней, согреть, ободрить, но она ясно давала понять, что не нуждается ни в его обществе, ни в его знаках внимания.
Тем обиднее было видеть, как увивается вокруг нее этот лейтенантик. Неужели она не замечает, что он в нее по уши влюблен? Темпл упряма, вспыльчива, своенравна, но ведь не слепа же! Почему тогда она его поощряет? Просто удивительно, что Пармели до сих пор не подсел к костру. Впрочем, все еще впереди.
Из фургона на землю спрыгнула укутанная в одеяло женская фигура. Клинок отставил кружку и шагнул под дождь. По дороге ему встретился Кипп, тащивший целую охапку мокрых сучьев. Элайза так торопилась поскорее забраться под навес, что налетела на Клинка с разбегу и воскликнула:
– Вы меня напугали!
Она нервно рассмеялась.
– Извините.
Из фургона донесся душераздирающий кашель. Клинок взглянул на миску, что держала в руках Элайза, увидел, что она пуста лишь наполовину.
91 
