Особенно,... 
59 
Он не сводил глаз с экрана, хотя там по-прежнему не происходило ничего, достойного внимания. В объективе главным образно оказывались блюда с яствами, кубок с вином, нож-вилка-ложка (вся утварь золотая, ага, герцог лопается от денег). Канилла (конечно, с необходимым дворянству изыском манер) уписывала за обе щеки богатое герцогское угощение, причем отнюдь не играла — для пущего правдоподобия она крошки в рот не брала с утра, так что все выглядело чертовски жизненно: изголодавшаяся за день странница так себя и будет вести.
Временами в объектив попадал и герцог, сидевший напротив, порой лениво поддевавший вычурной и тяжелой золотой вилкой маленький кусочек с одной из стоявших перед ним тарелок — он-то был сыт. И, судя по траекториям его взглядов, он откровенно разглядывал Каниллу, благо полюбоваться было на что: в замке ей дали, насколько можно судить, одно из старых платьев Вердианы, для Каниллы тесноватое и коротковатое — но именно из-за этого добавлявшее ей не просто прелести, что там, эротичности. Что и требовалось сейчас.
Сварог ухмыльнулся. Он был доволен собой. Все разыграно, как по нотам, и пока что, сплюнем через левое плечо (…ну да мы мысленно) проходило в точности по наработанному. С наступлением сумерек на землю, примерно радиусом в пару лиг, где центом круга служил замок, обрушили жуткий нескончаемый ливень с грозой и молниями — подобные мелкие воздействия на погоду в Империи давно изобретены. А через час к воротам замка в поисках приюта подъехала шагом промокшая насквозь молодая дворянка на заморенном коне — он и в самом деле вымотался, для пущего правдоподобия его долго гоняли галопом, изрядно утомив безвинную лошадку.
Когда герцогу доложили о нежданной гостье, он немедленно распорядился ее принять (наверняка еще и оттого, что мордовороты у ворот уточнили: гостья молода и красива). И встретил заплутавшую путницу крайне гостеприимно: горячая ванна, дворянское платье, роскошный ужин, продолжавшийся до сих пор.
Легенда была железная, не способная вызвать подозрений и у навидавшегося жизненных сложностей человека. Молодая дворянка, жившая лиг за триста отсюда, оказалась этакой песчинкой в неумолимых жерновах судьбы: убогое отцовское поместьице банкиры отобрали за долги — такое нельзя проделать только с «титульными» землями, при любых долгах хозяину полагается оставлять некий минимум. А имение погрязшего в долгах дворянина (не носившего никаких титулов) титульным не было. От страшного огорчения неисправный должник неожиданно застрелился, и девушка осталась одна-одинешенька на белом свете, без крыши над головой. Продала свои платья, драгоценности и всякие мелочи (конфискации это не подлежало, согласно законам о «личном имуществе детей должника»). Набралось с сотню золотых. С ними бедолажка и пустилась в долгое странствие, направляясь в Латерану в сопровождении одного-единственного слуги, согласившегося поехать с бывшей хозяйкой (остальные, скоты, попросту разбежались устраивать жизнь). В Латеране у нее имелся довольно дальний родственник, на чью помощь несчастная девушка и рассчитывала. Родственник этот в жизни не общался ни с ее отцом, ни с ней, надежды были зыбкими, но ничего другого попросту не оставалось в ее печальном положении. Ну, а потом всадники попали под жуткий ливень с грозой (кто бы в замке выяснял, что он представляет собой идеальный круг?), потеряли друг друга из виду, девушка сбилась с дороги, ехала наугад, куда глаза глядят — много ли разглядишь в такую непогоду? Конь, должно быть, почуявший жилье, привез ее к воротам замка…
Безупречная легенда, право. Пока что ничто в поведении герцога не показывало, что он что-то заподозрил. Наоборот, сразу видно: проявляет к очаровательной гостье самый живой интерес. И неудивительно: Сварог его с некоторых пор посадил на жесточайшую сексуальную диету. Герцог в этих делах обожает новизну — но совершенно лишен возможностей ее обеспечить. Проникнуть в замок люди Интагара в сжатые сроки никак не могли — зато могли обложить поместье плотным кольцом, что и сделали. Всего у герцога имелось под рукой одиннадцать охотников за юными красотками — и дворяне-приживальщики, и крепостные слуги. Когда они оказались за пределами неких невидимых большому миру рубежей, с ними стали чередой происходить крупные неприятности: так как-то получилось, что семеро угодили за решетку (поскольку все их действия попадали под те или иные статьи Карного кодекса. Обычно на подобные забавы благородных господ юстициарии и полиция смотрели сквозь пальцы, но на сей раз отчего-то проявили нешуточную принципиальность). Четверым пришлось и того хуже: с ними расправились самосудом крестьяне и жители маленьких городков. Такая вот полоса невезения, ага. Впрочем, и не она — в замок был заброшен слушок, что король Сварог вдруг озаботился вопросами нравственности и морали, издал парочку грозных секретных указов — и началась кампания борьбы с такими вот «покупателями». Ну, а в подобных случаях, когда грянет кампания, власти и полиция свирепствуют самым лютым образом, хватая направо и налево всех, кто хоть отдаленно напоминает подлежащий искоренению контингент…
59 
