7 
— Не думаю, что все это так уж важно, — ответила Селеста.
— Очень даже важно, — перебила ее Нана. — Его светлость должен относиться к вам с уважением. И помните, что мы живем теперь на его земле, и он имеет полное право нас отсюда выгнать.
— Выгнать? — изумилась Селеста.
Об этом она даже не подумала. Но, конечно, если Джайлс и впрямь проиграл Монастырь с его тысячью акров земли графу Мелтаму, то и Садовый коттедж теперь принадлежит ему.
— Он, конечно, пожелает, чтобы мы остались. Я в этом уверена, — пробормотала она голосом, которому как раз уверенности-то и недоставало.
— Так покажитесь ему в лучшем виде, — сказала Нана. — Конечно, ни один джентльмен не посмеет оставить вас без крыши над головой, но от этих картежников всего можно ждать… — Она помолчала немного, потом добавила: — И имейте в виду, дорогуша, что я не только ваша служанка, но и компаньонка.
— Компаньонка?
— Я так сказала, и так оно есть. И вы, мисс Селеста, не хуже меня знаете, что юной леди вашего возраста жить здесь одной не полагается.
— Хочешь сказать, — с улыбкой заметила девушка, — что ты должна будешь сидеть в гостиной, пока я принимаю его светлость?
— Нет, так далеко мы заходить не будем, — ответила Нана, — но вы можете сказать ему, что ваш батюшка рассчитывал на меня именно как на вашу дуэнью, которой можно доверять.
Селеста едва не рассмеялась: Нана, когда требовалось, могла напустить на себя очень важный вид.
В то же время она прекрасно понимала, что графу Мелтаму, принявшему ее за деревенскую простушку, вряд ли есть дело до того, имеется у нее компаньонка или нет, и что даже присутствие последней хоть как-то на него подействует.
Желая показать новому хозяину поместья, как сильно он ошибся, приняв ее не за ту, кто она есть на самом деле, Селеста уделила своей внешности небывалое внимание.
Приготовленное Наной муслиновое платье не отличалось изысканностью, но было чистым и опрятным, а то, что оно давно вышло из моды, нисколько не беспокоило девушку.
Приведя в порядок волосы и надев цепочку с медальоном, который она с детства носила на шее, Селеста преобразилась. Она уже мало чем напоминала ту девушку с растрепанными ветром кудрями, которую его светлость застал врасплох в теплице.
Она также с удовольствием отметила, что их скромная гостиная, которую Нана порой называла салоном, выглядит мило и очень уютно. Одно из двух окон выходило в сад на солнечную сторону, а другое — на дорогу, рядом с которой стоял коттедж. Яркие ситцевые занавески удачно гармонировали с потолочными балками и кирпичным камином, в котором лежало несколько поленьев. Диван и кресла сюда перевезли из имения, стены украшали портреты членов семейства Роксли, главным образом детей. Джайлс оставил их, посчитав, что они ничего не стоят.
Накануне Селеста срезала несколько роз, которые стояли теперь в двух старинных вазах, наполняя комнату своими ароматами.
Расстеленные на полированном деревянном полу персидские ковры в замысловатых узорах выглядели изрядно потертыми, но все же сохранили остатки былой красоты.
Приятная комната, достойная скромной юной леди.
Услышав, что к дому подъехала карета, Селеста взглянула на стоявшие на каминной полке часы. Они показывали без двух минут три.
— Его светлость во всем своем великолепии, — пробормотала она.
Может быть, поняв свою утреннюю ошибку, он хотя бы принесет запоздалые извинения?
Селеста услышала, как Нана открыла дверь, и почувствовала, что сердце колотится сильнее обычного. В то же время ее охватила странная робость, которой она никогда еще не испытывала.
Она не хотела встречаться с человеком, столь бесцеремонно одарившим ее первым в жизни поцелуем, с тем, кто неизвестно каким образом по непонятной причине словно загипнотизировал ее, лишив желания и способности сопротивляться.
Сама того не замечая, Селеста сжала кулачки и напряглась. Дверь гостиной распахнулась.
— Граф Мелтам! — торжественно объявила Нана.
Он вошел в комнату — огромный, властный, подавляющий своим присутствием. Лишь теперь Селеста обратила внимание на то, какие широкие у него плечи, какая грация и непоколебимая самоуверенность ощущаются в каждом его движении.
Она не забыла ни глубоких циничных складок в уголках рта, ни пронзительного цепкого взгляда, ухватившего, казалось, каждую деталь ее внешности.
7 
