72 
* * *
— Привет! Как дела? — сказал Энтони, входя в дом.
Его четырнадцатилетний сын Эдуардо как раз собирался уходить. Небрежно кивнув в ответ на приветствие отца, он попытался выскользнуть за дверь, пробормотав что-то насчет того, что они, мол, увидятся вечером.
— Куда это ты направился? — спросил Энтони, хватая сына за руку. — Почему ты убегаешь, когда я приехал?
— Эдуардо спешит на тренировку по бейсболу, мистер Бонар, — ответила за Эдуардо его гувернантка. — За ним должен заехать отец его приятеля.
— Ну раз так, тогда иди, — ответил Энтони, отпуская сына. — Смотри, сделай побольше пробежек и отбей пару мячей за меня.
Тринадцатилетняя Каролина сидела, скрестив ноги, на диване и смотрела по МТБ какую-то кретинскую викторину. Рядом с ней расположилась ее лучшая подруга Диди. Диди жевала жевательную резинку, время от времени выдувая изо рта большой розовый пузырь.
— Привет, красотки! — весело крикнул девочкам Энтони. — Вы случайно не в курсе — никому здесь не нужны деньги?
Этот прием всегда срабатывал — Энтони знал, как привлечь внимание дочери.
Каролина и в этот раз его не разочаровала. Соскочив с дивана, она бросилась к нему на шею.
— Па-жалуйста, па-а-па!.. — проворковала она. — Нам с Диди давно хочется сходить в пассаж, поэтому нам понадобится мно-о-ого денег. Мне нужно купить новое платье или костюм к школьному вечеру, и… и много чего еще.
— Вам, женщинам, всегда нужны деньги, — согласился Энтони, улыбаясь дочери и ее подруге. Белокурая, стройная Каролина была прелестна, и он души в ней не чаял. Она была почти так же красива, как Ирма, когда он с ней только познакомился, а это немало! И никакого вреда не будет в том, чтобы потакать капризам дочери.
Эдуардо был совсем другим. Мрачноватый, замкнутый, он с каждым годом разочаровывал Энтони все больше и больше. Не такого сына он хотел бы иметь. Единственное, что интересовало Эдуардо, — это спорт. Он готов был целыми сутками пропадать на стадионе — даже девочками парень почти не интересовался, не говоря уже о семейном бизнесе. Впрочем, это было, пожалуй, к лучшему, поскольку у Эдуардо явно не хватало твердости духа, свойственного лучшим представителям семьи Боннатти.
Сунув руку в задний карман брюк, Энтони протянул Каролине целый ворох стодолларовых купюр.
— Ух ты! Спасибо, папка! — восторженно взвизгнула она и небрежно чмокнула его в щеку.
Гувернантка — средних лет англичанка со строгим лицом и начинавшими седеть волосами, которые она стягивала в чопорный пучок на затылке, — ничего не сказала и лишь неодобрительно поджала губы. Энтони, впрочем, ничего не заметил. К тому же ему было глубоко наплевать, что там себе думает эта набитая предрассудками английская жаба.
— Поцелуй меня как следует, принцесса! — велел он, обнимая дочь.
Каролина крепко поцеловала его в губы, и Энтони, усмехнувшись, легко шлепнул ее по тугому заду.
— Смотри, не вздумай болтать с мальчишками в этом вашем пассаже, — сказал он. — Ты для этого еще недостаточно взрослая, понятно?
— Понятно, папа, — послушно ответила Каролина.
— Я серьезно говорю, принцесса, — строго добавил Энтони. — Я — единственный парень, с которым тебе можно разговаривать.
— Я знаю, папа, — ответила девочка, картинно закатывая глаза.
— О’кей. — Энтони кивнул и еще раз шлепнул дочь по заду. — А теперь — марш! Или нет, погодите-ка минутку… Я как раз собирался проведать нашу бабушку, хотите со мной?..
— Я уже была у нее вчера, — поспешно сказала Каролина, ловко пересчитав деньги и подмигнув Диди.
— Значит, не пойдешь?
— Но я правда у нее была!
— Ну ладно, идите, только помните, что я говорил насчет мальчишек. А я, пожалуй, приму с дороги душ, а потом проведаю Франческу.
Поднявшись наверх в свою спальню, Энтони быстро разделся. Он так и не принял душ у Эммануэль; после того как он трахнул ее, ему захотелось поскорее уйти, и он не стал задерживаться. Теперь же ему не терпелось смыть с себя ее запах.
После душа Энтони голышом вернулся в комнату и, включив большой настенный телевизор, сел на край кровати. Его спальня была выдержана в современном, чисто мужском стиле — коричневая кожа и сверкающая стальная отделка мебели лишь местами оживлялись оранжевыми тонами подушек и накидок. Ирма отлично поработала, украшая их дом в Майами — этого Энтони не мог не признать. На это ей потребовалось три месяца и уйма денег, после чего он снова отослал ее в Мехико-Сити. Меньше всего ему хотелось, чтобы эта корова из Омахи путалась у него под ногами — без нее он чувствовал себя значительно лучше, к тому же отсутствие под боком жены позволяло ему сохранять мужскую активность. Дети по Ирме тоже, похоже, не скучали. Во всяком случае, они редко вспоминали мать, и порой Энтони казалось — они совершенно забыли о ее существовании.
72 
