На нее смотрел Патрик, чью единственную одежду составляли черные брюки — те самые, в которых он был на балу у Хардинга.
Анна стояла словно громом пораженная.
Белла кинулась вперед, по-прежнему прикрываясь платьем, словно щитом.
— Миледи! О-о, простите, пожалуйста, мне так жаль!.. — зарыдав, Белла упала на колени. — Мэм, я не хотела ничего плохого. О Боже!
Патрик встал, потянувшись за рубашкой. Казалось, он ничуть не взволнован тем, что его застали в столь сомнительном виде рядом со служанкой.
— Как ты мог? — прошептала Анна.
— Я всего лишь мужчина. — Патрик равнодушно пожал плечами.
— Мэм! — Белла все еще стояла на коленях. Она ухватилась за подол платья Анны. — Я знаю, что поступила очень дурно, но, пожалуйста, простите меня!
Калдвел шагнул вперед, загораживая Анну.
— Поднимись! И не смей прикасаться к ее светлости. — Его голос был полон ярости. — Ты уволена; я прослежу, чтобы тебе выдали все причитающиеся деньги.
Белла зарыдала еще сильнее.
— Нет! — Анна глубоко вздохнула, поймав спокойный, даже удовлетворенный взгляд Патрика. — Как долго это продолжалось?
Патрик улыбнулся, вновь пожав плечами.
— Недолго! — пронзительно закричала Белла. — Всего несколько недель после похорон!
С момента похорон Филипа — с тех пор, как Доминик вернулся домой. Анне стало жаль Беллу.
— Он обещал на тебе жениться?
— О нет, — отозвалась Белла. — А даже если и так, я знаю: лорд не опустится до того, чтобы жениться на горничной.
— Тогда почему ты пошла на это, Белла? — прямо спросила Анна. Ей очень нравилась эта девушка, и она не могла понять причины ее поведения.
— Мне было так одиноко, миледи. — Белла снова заплакала.
Анне тоже хотелось плакать. Она взяла девушку за руку и заставила встать.
— Белла, я не уволю тебя, ты для меня очень много значишь. Но то, что ты делала, очень плохо. Нельзя отдаваться мужчине, не будучи замужем, и не следует заигрывать с джентльменами в моем доме.
— Я знаю! О, благодарю вас, миледи! — Белла, казалось, была готова броситься Анне на шею.
Анна метнула презрительный взгляд на Патрика.
— Мне непонятно и твое поведение.
— Уж это точно. — Патрик надел рубашку. — Ты отказала мне, Анна, а сейчас запрещаешь искать успокоение, которое может дать мне другая женщина?
— Белла — моя служанка. — Анна разозлилась. — Ты использовал и обидел ее, а твое легкомыслие могло стоить ей места!
— Но ведь этого не произошло, не правда ли? Они молча смотрели друг на друга, и в конце концов Анна отвела глаза. Она прошла к двери и остановилась на пороге.
— Когда ты оденешься, можешь покинуть этот дом.
— Ты прогоняешь меня навсегда? — удивленно спросил Патрик.
Анна медлила, вспомнив, что Доминик уже дважды запрещал Патрику появляться в их доме. Но она подумала о том времени, когда Патрик помогал ей пережить предательство мужа, и сказала:
— Нет, я просто прошу тебя уйти: мы должны решить некоторые внутрисемейные проблемы. Патрик нахмурился и подошел ближе.
— Я ведь тоже член семьи, Анна, и ты не можешь выгнать меня.
— Я не собираюсь делать это силой. — Анна демонстративно повернулась к Патрику спиной. — Когда ты оденешься, Белла, то можешь по-прежнему прислуживать мне. Я иду к герцогу. — Анна вышла из комнаты. Чувствовала она себя прескверно.
Калдвел уже усадил герцога, подложив ему под спину подушки. Глаза старика были открыты, и в них застыло молящее выражение. Анна бросилась к кровати, схватив его руку, и была вознаграждена, почувствовав слабое пожатие.
— Ваша светлость! Слава Богу, вы пришли в себя. Но герцог молчал, все так же умоляюще глядя на нее, и Анна поняла, что старик, лишенный способности говорить, хочет что-то сообщить ей.
Ее приподнятое настроение вытеснила грусть, она почему-то ждала, что, очнувшись, Рутерфорд будет полностью здоров. Анна присела на край кровати.
— Ваша светлость, вы можете двигаться?
Он молча смотрел на нее. Анна выдавила улыбку и, пытаясь сохранить жизнерадостный тон, попросила:
— Ваша светлость, если вы можете пошевелить хотя бы одним пальцем, сделайте, пожалуйста, это для меня.
Она бросила взгляд на его руки, лежащие неподвижно на покрывале. А потом заметила, как дернулся один палец. Анна выдавила еще одну улыбку.
— Замечательно. Я думаю, вы уже на пути к выздоровлению, ваша светлость.
Анна не представляла, была ли в ее словах хоть крупица правды: герцог пришел в сознание, но был парализован. К тому же она не знала, понимает ли он ее. Анна отвернулась, стараясь не менять веселого выражения лица.