Особенно,... 
96 
Она открыла дверь, и ее глазам предстала ужасная картина: словно лишенная жизни восковая кукла, на полу, раскинув руки, лежал герцог Рутерфорд.
Однако герцог был жив. Закутанный в одеяла, он неподвижно лежал в кровати. По словам врача, он перенес апоплексию.
Анна с трудом сдерживала слезы. Калдвел тоже тихонько плакал, ухаживая за хозяином, он плакал с того момента, как, услышав крик Анны, вбежал в библиотеку. Неподалеку стояла Белла, а еще одна служанка разводила огонь в камине.
— Скажите правду, доктор Мансли, — дрожащим голосом спросила Анна, — каковы ваши прогнозы? Его светлость останется жив?
Врач собирал инструменты,
— Надежды мало, миледи. Апоплексия часто принимает тяжелые формы, и ее жертва лежит без сознания, так же как сейчас его светлость, пока ее не заберет смерть. Другие приходят в себя, но никогда больше не могут двигаться или разговаривать. В этом случае восстановление речи и движения практически невозможно. Однако больные все понимают, способны видеть, слышать и думать. Анна с тревогой взглянула на герцога.
— И так бывает всегда?
— Очень редко больной приходит в себя. У него частично восстанавливаются речь и движения, хотя бы верхней половины тела. И только один из сотни может вернуться к нормальной жизни.
— Но какая-то надежда все-таки есть?
— Едва ли, особенно если герцог не очнется в ближайшие двадцать четыре часа, — твердо ответил врач.
Анна присела на кровать и взяла Рутерфорда за руку.
— Спасибо, доктор.
— Не благодарите меня, я ничего не сделал, но я часто предупреждал его светлость, чтобы он меньше пил и курил. — Доктор вздохнул. — Если он придет в себя, немедленно пришлите за мной.
Анна кивнула, глядя на лицо герцога, которое сейчас, когда он находился между жизнью и смертью, казалось еще более старым и морщинистым. Она с силой сжала его руку.
— Ваша светлость, вы нам так нужны… Пожалуйста, очнитесь, пожалуйста, боритесь за свою жизнь! Но Рутерфорд лежал все так же неподвижно.
— Ваша светлость, — рыдала Анна, — я знаю, что это слишком дерзко, но я должна сказать вам, я так полюбила вас за эти годы! Вы были удивительно добры ко мне, и я благодарю вас за все. Пожалуйста, выздоравливайте!
Калдвел, по щекам которого текли слезы, подошел к кровати и встал за спиной Анны.
— Мы все молимся за ваше выздоровление, ваша светлость, — хрипло проговорил он. — Все слуги любят вас как родного, простите уж мою откровенность, сэр.
Но герцог Рутерфорд лежал без движения, словно мертвый.
— Что случилось? — Дом вбежал в спальню деда.
Анна застыла.
— У герцога апоплексия.
— О Боже, — прошептал Дом.
Анна встала, выпустив руку старика. Она больше часа разговаривала с ним, надеясь пробудить сознание, но ничего не произошло. Ей казалось, что Рутерфорд медленно угасает.
Она прошла к изножью кровати, стараясь даже случайно не задеть Дома своими юбками.
Доминик молча плакал, и слезы непрерывным потоком стекали по его щекам. Похоже, он забыл, что находится в комнате не один.
— Дедушка, это все моя вина. Прости меня. Дом присел на кровать и нежно отвел рукой седые волосы со лба деда.
— О Боже, как я виноват! Как это случилось? — шептал он. — Ты был таким сильным, я считал тебя бессмертным.
Анна обхватила себя руками и попыталась отойти в сторону, но ноги не слушались ее.
— Ты нужен мне, — шептал Дом. — Ты не можешь бросить нас сейчас. — Его голос надломился, и он вытер рукавом глаза. — Дедушка, я не собирался винить тебя. Не знаю, почему ты сделал то, что сделал, думаю, из-за желания получить еще одного наследника, но разве не лучше бы подошел какой-нибудь мой дальний кузен? О Боже. — Дом остановился, тяжело дыша.
Анна почти забыла о своих тревогах, ей хотелось броситься к мужу, положить руки ему на плечи и успокоить его, однако усилием воли она сдержала себя.
— Это все моя вина, — говорил Дом, — я расстроил тебя, хотя и не собирался этого делать. Будь проклят Файрхавен!
Анна не понимала, о чем говорит Дом.
— Я могу только догадываться, что ты хотел продолжить эту игру. Я так и сделаю, хотя ничего не понимаю в происходящем и считаю Файрхавена очень опасным. Может быть, я должен был заплатить ему? Может быть, Кларисса поможет мне разобраться во всем, я уже послал за ней. Может быть, ничто уже не имеет значения! — вскричал Дом.
— Дом, — услышала Анна свой голос.
Но Дом не слышал ее. Он схватил руки деда в свои.
96 
