с удовольствием перечитала 
87 
Андрей притих и вцепился в руку князя мертвой хваткой. Зверев же громко спросил:
– Православные есть? - Многие из рабов принялись торопливо креститься, и князь пошел по рядам, тыкая пальцем: - Выходи, выходи, выходи. Ты тоже.
Для свершения этого акта милосердия требовалось жестокое сердце и холодный рассудок. Выкупить хотелось всех - но это было невозможно. Приходилось выбирать. Выбирать молодых, у которых вся жизнь еще впереди, - и отворачиваться от слез тех, кто постарше. Выбирать малышню, судьбой которых оказалось не детство, а татарская петля. Выбирать сильных, что смогут сидеть на веслах, - и бросать на муки ослабевших и хворых. Отворачиваться от молящих избавления - чтобы дать шанс тем, кто сохранил в своих глазах огонь ненависти. Заткнуть уши от просящих - ибо ушкуй никак не мог вместить больше тридцати человек. И то при условии, что треть - это легкие маленькие детишки.
Потом Андрей несколько минут торговался с довольным пузатым османом, скинувшим оптовому покупателю целых пять рублей, расплатился и повел невольников в порт.
Мальчишка, за все это время не проронивший ни слова, вдруг холодно и решительно пообещал:
– Когда я вырасту, княже, я всех татар убью. Всех-всех, до единого.
И никто из трех десятков людей его этими словами не попрекнул.
– Ого! - увидев толпу пассажиров, присвистнул корабельщик. - А причальщик так еще и не подошел.
– Тогда отваливай, - посоветовал князь. - Как на воду выйдем, открывай трюм, людей туда посадишь. На палубе всем не разместиться.
– Все сделаем, княже, не изволь беспокоиться. - Рыжий осенил себя знамением и добавил: - Что же ты не обмолвился ни разу, что задумал? Кабы знать…
Дальше все шло привычным маршрутом: море, Днепр, пороги, снова Днепр. Теперь Зверев мог отдыхать спокойно, не боясь предательства: денег при нем почти не осталось, да и за борт выбрасывать, будь у кого дурные мысли, корабельщикам пришлось бы не его со слугами, а всех выкупленных рабов. День он посвящал занятиям с Мефодием и мальчишкой, ночью отсыпался, а все остальное время любовался берегами и прислушивался к шелесту бегущей за бортом воды.
В Дорогобуже ушкуй причалил в день святого Фалалея.[17] Всем освобожденным пленникам князь разрешил отправляться к родному порогу - но покинули его всего шестеро невольников. Для остальных он купил три подводы, себе - доброго коня, и мерным ходом через три недели все они въехали в Москву.
На подворье князей Сакульских царило оживление. Мостовая перед баней была заставлена телегами и возками, в конюшне недовольно ржали лошади, сразу несколько слуг таскали внутрь воду, а еще трое - разгружали сено, сметывая его под навес в высокий стог. Занятые работой, подворники не обратили особого внимания на новоприбывших. Так, глянули на заползающие в ворота телеги - и продолжили свои дела.
– Хорошо же дома хозяина встречают, - усмехнулся, спешиваясь, Зверев. - Видать, и забыли, каков князь Сакульский с виду.
– Мама-а! - первым спрыгнул с облучка и побежал к дому Андрейка. - Мама, ты где?! Посмотри, что у меня есть! Мама, я вернулся!
Когда он уже взбегал по ступеням крыльца, дверь распахнулась, навстречу выскочила Варя в легком ситцевом сарафане, подхватила его, крепко сжала. Следом же… Следом из дома вырвалась Полина, устремилась по ступеням навстречу. Зверев, забыв про все, кинулся к жене, крепко стиснул, стал покрывать любимое лицо поцелуями.
– Ой, батюшка, задушишь, - засмеялась она, подставляя губы. - Дохнуть дай хоть немного.
А двери опять захлопали, выпуская ребячью ватагу:
– Папка, папка вернулся!
– И вы здесь?! - Андрей отпустил княгиню, чтобы обнять детей. - Откуда?
– Знамо, приехали, батюшка, - пояснила жена, глядя, как он целует девочек. - Полгода, почитай, как нет. Токмо по письмам раз в три месяца и ведаем, что жив и здоров. От и приехали. Опять же в Москве уж третье лето как не бывали.
– Значит, прошлое лето мы в княжестве провели? - уже зная ответ, все же спросил Зверев. - И позапрошлое?
Через ее плечо он встретил пристальный взгляд Варвары, но приказчица тут же отвернулась.
– А как же, батюшка, - счастливо рассмеялась княгиня и снова прильнула к его груди. - Вместе…
Полина, радостная, весь вечер не отходила от мужа ни на шаг. Сама потчевала за столом, сама парила в бане, стригла бороду и помогала обривать голову, сама укладывала в постель. Варю же он встретил лишь раз, проходя по коридору от оружейной комнаты к лестнице. Оба замедлили шаг.
87 
