78 
Анжела словно не замечала, что завязки ее сорочки распустились, и Данте может видеть сквозь ветки, за которыми он стоял, ее крепкую белую грудь с темными куполами сосков. Данте почувствовал, как внутри разверзлась сияющая бездна. Он понял, что настал переломный момент, момент, который нельзя упускать, ибо в нем заключалась его судьба, его жребий и его выбор.
Он подошел к ней сзади, обнял, повернул к себе, раздвинул складки тонкой ткани, вцепился пальцами в шнуровку, распутал, разорвал хлипкие веревочки и принялся целовать упругую плоть. Анжела ахнула; словно только сейчас очнувшись, попыталась оттолкнуть его и прикрыться. Сперва он не отпускал ее, а после бессильно рухнул перед ней на колени и простонал:
— Я люблю тебя, люблю! Делай со мной, что хочешь, я схожу по тебе с ума!
Она не удивилась. Ею тоже владела любовь, та самая любовь, благодаря которой рушатся барьеры, отступает ненужная гордость и проходит нелепый стыд.
Анжела погладила волосы Данте и мягким жестом заставила его подняться на ноги. Мгновение они стояли друг против друга, а потом принялись целоваться, жарко, ненасытно, как это делают преступные любовники в редкие минуты свидания.
Она сняла нижнюю юбку и расстелила на жесткой траве. Стянула полотняную сорочку. В свою очередь Данте лихорадочно освобождался от одежды, теряя пуговицы, обрывая завязки.
Когда Анжела разомкнула плотно сведенные колени, Данте почудилось, будто перед ним раскрыли шкатулку с невиданными драгоценностями. Он осторожно коснулся ее плоти. Она была мягкой, бархатистой и пахла весенними соками. Он с нежным трепетом целовал губы Анжелы; отвечая на его поцелуи, женщина помогала неопытному юноше отыскать вход в свое тело, который казался ему входом в рай.
В первый раз все закончилось так быстро, что Данте стало стыдно до слез. Он вспомнил, как Джулио говорил, что дабы доставить женщине удовольствие, нужны долгие, изысканные ласки. К счастью, Анжела позволила заняться с ней любовью и во второй, и в третий раз, пока он наконец не ощутил сладкую дрожь в ее теле, не услышал тихие стоны. Не открывая глаз, крепко обняв его своими дивными руками, она отдавалась ему всем своим существом.
Они не знали, сколько времени провели возле ручья. Данте не мог поверить в происходящее и вместе с тем понимал: отныне он не сможет существовать по-другому; без поцелуев, объятий и любви Анжелы будет чувствовать себя рыбой, выброшенной на берег, птицей со сломанным крылом.
— Ты меня любишь? — прошептал он, страшась услышать ответ.
А если это был всего лишь безумный порыв, а если она раскаивается?!
— Люблю. Я влюбилась, как девчонка! Такого со мной еще не было.
— Не думай, что я развлекаюсь с тобой! — пылко произнес он. — Я люблю тебя больше жизни и хочу, чтобы ты стала моей женой.
Анжела села, обняла колени и грустно покачала головой.
— Ты знаешь, что это невозможно.
— Почему? Ты вдовеешь почти год и вполне можешь вступить в новый брак.
— Твои родители никогда этого не допустят.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я старше тебя на семь лет и у меня двое детей.
— В нашем доме хватит места и еды для всех. К тому же ты очень нравишься моей матери, — неловко промолвил Данте.
Анжела горько усмехнулась.
— Как служанка, а не как будущая невестка!
— Ты для нее не служанка, а помощница, она сама мне говорила.
— Дело не только во мне. Мои дети любят и помнят Луку: я не могу предлагать им нового отца, да еще такого юного!
Данте обиженно поджал губы.
— Ты видишь во мне мальчишку?
— Нет, — сказала она, — нежно проводя рукой по его волосам, — ты мужчина. С тобой я стала такой, какой никогда не была с мужем. Возможно, это наказание и проклятие, но я не жалею об этом.
— Я никогда не понимал людей, которые сопротивлялись чувствам или стыдились их, — заметил Данте.
— Я понимаю. Но не хочу разделить их судьбу, — сказала Анжела и принялась одеваться.
— Может, нам уехать в Аяччо, сбежать, как это сделали Дино и Джулио?
Она резко обернулась, и ее густые темные волосы рассыпались по плечам.
— Представь, какое горе ты причинишь своим родителям, которые без того потеряли двух сыновей?! Потом, Джулио уехал один, и Дино с Орнеллой тоже было не о ком заботиться, кроме как друг о друге. А у меня дети. В Лонтано живут мои родственники, которые помогут мне и поддержат меня, что бы ни случилось. Здесь Мирелле и Паоло не грозит голод, а что мы станем делать в Аяччо?
78 
