87 
— Забочусь о тебе, — шепнул Эш в ответ, убирая с ее щеки залитую лунным светом прядь и прижимаясь губами к грациозной колонне ее шеи. Он может заставить себя не прикасаться к ее губам, но не в состоянии противиться желанию попробовать на вкус ее благоухающую кожу.
Кларинда устроилась поуютнее, и это невысказанное доверие показалось ему трогательнее всего, что было раньше.
Заставив себя не замечать веса ее грудей, Эш опустил руку между ее ног. Ему не надо было прилагать никаких усилий, чтобы она раздвинула бедра. Кларинда, издав резкий вопль, с готовностью приподняла их, прижимаясь к его ладони, согнутой ковшиком. Эш ласково погладил ее сквозь шелк сорочки, чтобы она привыкла к его прикосновениям.
Ее плоть под его ладонью была настолько горяча, что ею можно было обжечься. Но Эш не осмеливался запустить руку под сорочку, ведь ему до отчаяния хотелось проникнуть в нее любой частью своего тела, пусть даже это будет один палец. Или пальцы. Кларинда была настолько готова принять его, что шелк лип к ней, как вторая кожа.
Даже неоперившийся юнец с легкостью нащупал бы между нежными лепестками женской плоти крохотный бутон. А Эш не был неоперившимся птенцом.
Проведя пальцем по этому бутону, Эш обнаружил, что он твердый и набухший, как спелая вишня, которая так и ждет, чтобы ее сорвал палец… мужчины… или его язык. Эш надеялся, что с помощью этой легкой ласки он сможет потушить бушующее в Кларинде пламя. Однако прикосновение кончика его пальца к этому невероятно чувствительному комочку подействовало так же, как действует огниво на трут. Огонь страсти разгорелся в ней с такой силой, что угрожал спалить их обоих дотла.
Кларинда билась об него, как дикое животное, хватая ртом воздух. Крепче сжав ее талию, Эш стиснул зубы, чтобы сдержать рвущиеся из его груди стоны и хоть немного успокоить собственное дыхание. Он чувствовал, что его решимость сдержать себя становится слабее с каждым мгновением.
— Просто расслабься, милая, — задыхаясь, проговорил он, сокрушаясь о том, что не может сделать того же. — Отдайся удовольствию.
Вознамерившись сделать все возможное для Кларинды, он стал осторожно водить пальцем вокруг отвердевшего бутона. Она выгнулась дугой и ритмично задвигалась под неслышную, но торжествующую мелодию этого древнего танца.
Восприняв это как одобрение своих действий, Эш гладил, ласкал, теребил и похлопывал ее сквозь промокший от страсти шелк. Все его усилия были направлены на одну цель — довести ее до пика удовольствия.
Эш стал тереть изнывающий по его ласкам бутон сцепленными вместе большим и указательным пальцами, чтобы доставить ей еще больше наслаждения. Кларинда повернулась к нему лицом, шелковистые пряди ее волос прилипли к ее влажным губам.
— О, Эш!.. Боже мой!.. Эш!.. О!..
Она накрыла его руку своей рукой. Кларинда заставила Эша еще больше нажимать на чувствительный бугорок, а с ее губ сорвался восторженный крик, сообщивший ему о том, что она достигла сияющих высот наслаждения.
Эш был готов к взрыву Кларинды, но он никак не ожидал, что сам последует за ней в эту опасную пропасть. Эшу понадобилась вся его сила воли, чтобы сдержать охвативший его экстаз, похожий на волну прилива, готовую снести все на своем пути.
Все еще прижимая к себе дрожавшую Кларинду, Эш упал на валик. Его грудь вздымалась от тяжелого дыхания, словно он пробежал огромное расстояние.
Понятия не имея о том, что, извиваясь в экстазе от ласк Эша, она постоянно задевает ягодицами его восставшую плоть, Кларинда довольно вздохнула и, повернувшись в его объятиях, обвила его шею руками, а голову положила ему на грудь. Ее глаза уже закрылись. Кларинда зевнула, как сонный котенок. В это мгновение она была похожа на ту маленькую девочку, которая украла его вещи, когда он с братом Максом купался в одном из прудов в поместье своего отца.
Теперь, когда Кларинде больше не приходилось бороться с действием афродизиака, она могла поддаться более спокойному влиянию опиума. Если повезет, она проспит до самого утра, и ее сон не омрачат сожаления о прошлом и страх перед будущим.
Эш не мог позволить себе такой роскоши.
Он пришел сюда, планируя побег, чтобы разорвать паутину, сплетенную его собственными руками. Крепко обняв Кларинду, он запечатлел поцелуй на ее все еще влажном от пота лбу и отодвинулся в сторону, зная, что впереди его ждет самая длинная ночь в его жизни.
87 
