34 
– Если бы все, кто старше, были умнее, то сразу было бы видно, кто умный, а кто нет. Или ты считаешь, что Васька, который тебя на целый год старше, тебя умнее?
С Васькой Лена сидела за одной партой и точно знала, что тот дурак. Круглый. Потому что дергать ее за косы при первой же возможности может только абсолютно круглый дурак.
Выражение лица у нее было столь выразительным, что Милена рассмеялась и торжествующе заявила:
– Вот видишь?
Она кивнула и нехотя пошла к дверям.
– Ладно, пойду попрошу прощения. Хотя это не моя инициатива.
Не успела дойти до двери, как та широко распахнулась, и в комнату вошел набычившийся Славка.
– В общем, так: я прошу у тебя прощения! – гордо заявил и требовательно посмотрел на младшую сестру.
Та немедля покраснела от гнева.
– Нет, это я первая прошу у тебя прощения! – она аж запрыгала от возмущения. – Я, а не ты!
– Опоздала, опоздала! – кривляясь, рассмеялся он. – Я первый сказал!
– Так, тихо! – за спиной Славки нарисовался грозный старший брат и сразу стало ясно, что идея первому попросить прощения принадлежала вовсе не младшему брату. – А ты, Лена, если хотела первой попросить прощения, надо было идти и просить, а не тянуть кота за хвост.
– Кота за хвост? – Милена подскочила на диване. – А где наш Феликс? Что-то я его сегодня не видала!
– Да у мамы сидит, не иначе, – никто, кроме нее, больше не обеспокоился. – Что ты так за этого прохиндея переживаешь?
– Давайте посмотрим! – и Милена кинулась к маминой комнате. – Он сегодня даже к обеду не вышел, когда я котлеты жарила!
Вот это насторожило уже всех.
Черно-белый пушистый Феликс был любимцем всей семьи. Поэтому, забыв о том, кто попросил прощения первым, в мамину комнату заскочили уже всей гурьбой.
– Мама, Феликс у тебя? – спросили тоже хором.
– Нет, я его сегодня не видела. – Мама, укутанная по самое горло в толстый шерстяной плед, лежала на диване с вязанием в руках, вязала для младшей дочери в очередной раз потерянную варежку. Ей так редко выпадала свободная минутка, что она считала непозволительной роскошью валяться просто так.
Дети молча закрыли комнату и разбежались по квартире, громко зовя «кис-кис».
– Его нигде нет! – встретившись в коридоре, вынесли всеобщий вердикт. – Неужто он выскочил, когда кто-то заходил или выходил?
Сделать это через двойные входные двери было сложно. Расстроенная Лена начала было всхлипывать, и Славка твердо пообещал:
– Не реви, мелкая, найдется наш Феликс!
– Куда он мог деваться? – недоумевающе посмотрела вокруг Милена. Мы его случайно нигде закрыть не могли?
Все снова разбежались по комнатам. Проверили балкон, пусто. Принялись открывать дверцы шкафов, пусто. Последней открыли кладовку, и, о чудо! Этот мохнатый проныра оказался здесь.
– Понятно, почему он не желал сообщить о своем месте пребывания, – Влад пристально рассматривал довольного жизнью кота. – Он слопал все папины охотничьи припасы. Интересно, плохо ему не будет?
Объевшегося кота выволокли из кладовки. Он активно упирался, громко выражая свое недовольство.
– Повезло тебе, котяра, что папы дома нет, – по-дружески сообщил ему Славка. – Не то получил бы сейчас на орехи.
– Он не один бы получил, а в компании с тем, кто кота в кладовку запустил, – уточнила раздосадованная Милена. – Интересно, и кто бы это мог быть?
Все дружно повернулись к Славке.
– Это ведь ты вчера лыжи на урок физкультуры брал и обратно ставил. Так что тебе и ответ держать, – «порадовал» его старший брат.
– Это кот виноват! Как я мог его заметить, если у меня в руках лыжи с палками были? – возмущено принялся оправдываться Славка.
Но его уже никто не слушал. Вытащив кота и убедившись, что съеденное ему не повредило, его принялись гладить и чесать за ушком, хотя он стопроцентно был виноват.
Обиженный такой вопиющей несправедливостью Славка ушел в общую комнату готовить уроки, а все остальные – на кухню, как самое уютное место в доме.
Глава седьмая
На следующий день с утра пораньше в кабинет к Денису закатился Рокшевский. Плотно закрыл дверь и недовольно спросил:
– Ты Константина Петровича видел?
Денис вмиг догадался о продолжении:
– Что, опять с перепоя?
Кирилл кивнул, сердито поджав губы.
– Что с ним делать будем?
– Была бы моя воля, я б его давным-давно уволил. Стаж же у него выработан? – Рокшевский снова подтверждающе кивнул. – Так почему бы ему на пенсию не уйти?
34 
