37 
— Удается что, милорд?
Он развел руками:
— Даже если я пребываю в самом мрачном расположении духа и кажется, со всех сторон меня осаждают семейные и иные проблемы, вы тем не менее ухитряетесь сказать или сделать что-то такое, что вызывает мою улыбку или даже заставляет от души рассмеяться. Это… это дар, которого я никак не ожидал в вас открыть.
Прежде чем ответить ему, Елена провела по губам кончиком языка. Адам догадался, что она поступает так не из кокетства, а потому, что нервничает.
— Я и сама до сегодняшнего дня не знала, что наделена подобным даром. Все же я очень рада, что мне удается развеселить вас.
Несколько мучительно долгих секунд Адам молча смотрел на Елену. Казалось, весь мир вокруг них замер.
— Не хотите ли выпить со мной бренди перед сном, Елена? — наконец предложил он. — Мне было бы приятно… еще некоторое время провести в вашем обществе.
Елена задумчиво посмотрела на него, понимая, что стоит отказаться и немедленно уйти в свою комнату, подальше от искушения, которое представляет собой этот красивый мужчина. И все же…
— Если только совсем маленький стаканчик, милорд.
Он улыбнулся, но вовсе не улыбкой победителя, и направился к столику, на котором на серебряном подносе стоял графин и несколько стаканов.
— Моя бабушка не хотела оскорбить вас своими словами, — заверил он, разливая бренди по стаканам и протягивая один Елене. — Она сказала лишь, что находит вас противоречивой особой. Загадочной. И я с ней согласен, — негромко добавил он.
Елена осторожно приняла стакан у него из рук, следя за тем, чтобы не прикоснуться к его пальцам.
— Я вовсе не загадочная, милорд. Я простая вдова, оказавшаяся в тяжелых жизненных обстоятельствах, мне приходится работать, чтобы обеспечить себя.
— Вы леди, оказавшаяся в тяжелых жизненных обстоятельствах, — хрипло поправил он ее.
Она подняла на него глаза:
— Не уверена, что мне подходит такое определение, милорд. Звучит несколько… неприлично.
Для Адама то была отличная возможность предложить ей стать его любовницей. Однако он оказался не в состоянии это сделать. Уверил себя, что теперь желает разузнать о ней как можно больше, прежде чем решить, стоит ли ему вообще вступать с ней в интимную связь. В действительности же он боялся разрушить легкость их общения, как бы сильно ему при этом ни хотелось снова попробовать на вкус ее губы.
Эта женщина обладала поразительной способностью мгновенно разрушать его самоконтроль, поэтому в ее обществе следовало вести себя с особой осторожностью. Если он хоть на секунду поддастся слабости, пути назад не будет.
Голова Елены с черными шелковистыми кудрями находилась на уровне его плеч. Ее щеки слегка порозовели, когда она смотрела на него снизу вверх лучистыми глазами, прикрытыми черными ресницами. У основания тонкой шеи пульсировала жилка, а ее груди — великий боже! — ее груди…
Все внутренние заверения Адама вести себя с ней осторожно испарились, стоило ему лишь взглянуть на мягкие полукружия ее грудей.
Не стоило забывать, однако, что Елена может отвергнуть его предложение и покинуть дом. Этого Адам никак не мог допустить.
— Пью за вас, Елена, — произнес он, легонько соприкасаясь бокалом с ее бокалом. — Вы сотворили с Амандой настоящее чудо, — пояснил он, видя ее озадаченное выражение.
Елена даже не пригубила бренди.
— Ее очень расстроил ваш отъезд на прошлой неделе.
— Я тоже уезжал в расстроенных чувствах, — парировал он.
— Вот как? — удивилась Елена.
Адам вздохнул:
— Хотя вы и могли решить обратное, мне вовсе не доставляет удовольствия ссориться с собственной дочерью. Но при этом, — поджав губы, добавил он, — я не позволю капризному ребенку манипулировать собой. Точно так же вела себя ее мать, и я не потерплю подобного поведения от Аманды.
При упоминании Адамом о жене Елена почувствовала укол любопытства. Судя по тому, как помрачнело его лицо, он уже пожалел о подобной откровенности.
— Аманда никогда не говорит о своей маме. Она едва ее помнит? — негромко поинтересовалась Елена.
— Боже, надеюсь, так и есть! — Адам нахмурился. — Нет, я абсолютно в этом уверен. Аманде не было и двух лет, когда умерла ее мать, поэтому едва ли девочка помнит, какие та закатывала истерики, если ей не удавалось получить желаемое уговорами или обманом.
— Милорд? — пораженно ахнула Елена.
37 
