38 
Адаму с трудом удалось сфокусироваться на ней, он будто вообще на мгновение забыл о ее присутствии. Он решительно сжал челюсти.
— Ни для кого в обществе не являлось секретом, что мой брак был далек от идеального.
Елена, не вращавшаяся в свете, этого, конечно, знать не могла. Напротив, она несколько недель гадала, не остается ли Адам до сих пор неженатым потому, что по-прежнему любит жену.
Ей было очень любопытно, отчего это обитатели дома — и слуги, и хозяева — никогда не упоминают о покойной леди Фанни. Этот интерес лишь усилился после сегодняшнего загадочного заявления леди Сисели. Невозможно было игнорировать тот факт, что Адам очень красивый джентльмен, богатый и титулованный, что позволило бы ему выбрать любую молодую привлекательную аристократку, жениться на ней и произвести на свет наследника.
Его слова убедили ее, что он повторно не связал себя узами брака вовсе не потому, что до сих пор любит Фанни, а просто его брак оказался настолько несчастливым, что он не имел никакого желания повторять этот печальный опыт.
— Сожалею, милорд, — пробормотала она и тут же широко раскрыла глаза от удивления, потому что Адам неожиданно рассмеялся.
Невзирая на смущение, Елена не могла не отметить, насколько моложе и красивее он выглядит, Когда смеется или улыбается.
Адам забрал у нее из рук стакан бренди и поставил его на столик рядом со своим. Снова повернувшись к ней, он взял обе ее руки в свои, все еще широко улыбаясь.
— Не смотрите на меня таким оскорбленным взглядом, Елена, — сказал он. — Слова «сожаление» недостаточно для описания моего катастрофичного брака с Фанни. — Прежде он никогда не видел в своем браке ничего смешного и лишь с появлением в его жизни Елены взглянул на него в ином свете. Он крепче сжал ее пальцы. — Видите ли, когда мы поженились, Фанни уже два месяца как носила моего ребенка.
— Вы уверены, что стоит рассказывать мне подобные вещи, милорд? — встревоженно произнесла Елена, пытаясь высвободить пальцы из его хватки, но Адам держал крепко.
— Дело не в моем желании рассказать вам, а в том, хотите ли вы это услышать.
Хочет ли она, в самом деле? Мисс Магдалена Мэттьюз, внучка герцога и равная по положению лорду Готорну, сгорала от желания узнать подробности о том, как он превратился в того угрюмого, замкнутого джентльмена, каким является сейчас. Но Елену Лейтон, молодую овдовевшую женщину, служащую гувернанткой его дочери, посвящать в подробности скоропалительного брака было вовсе не обязательно.
Несколько секунд две ипостаси вели в ее душе ожесточенную схватку. Как бы то ни было, мисс Магдаленой Мэттьюз она была гораздо дольше, чем миссис Еленой Лейтон.
— Если вы хотите рассказать мне, я, разумеется, выслушаю вас.
— И не станете комментировать услышанное? — поддразнил он, вздернув бровь.
Она улыбнулась:
— А вот этого я, боюсь, не могу вам пообещать.
— Вот уж не думал, что вы способны чего-то бояться! — воскликнул Адам, угрюмо глядя на нее.
Елена с сожалением отметила про себя, что в этом он заблуждается. Она боялась в прошлом, и до сих пор ее преследовал страх. Страх перед пристававшим к ней кузеном, перед угрозами, которые он обрушил на нее после ее отказа. Этот страх и по сей день отравлял каждую секунду ее жизни. Она боялась, что кто-то узнает, кем она в действительности является, ее вернут Невиллу и принудят ответить за преступления, которых она не совершала, но в которых он прилюдно обвинил ее, чтобы замаскировать зло, причиненное ей им самим.
Она содрогнулась всем телом.
— Все мы чего-то боимся, милорд.
Он внимательно посмотрел на нее:
— Чего боитесь вы, Елена?
Мысленно Елена дала себе хороший нагоняй. Она и забыла, что Адам — человек необычайно чуткий и умный, поэтому не стоит давать повод его подозрениям. Она выдавила из себя улыбку.
— Ну например, я боюсь пауков.
— Пауков? — с сомнением повторил Адам.
Она посмотрела на него в упор:
— Да, милорд, пауков.
Он коварно улыбнулся:
— Смею ли я надеяться, что однажды ночью вы позовете меня на помощь, прося спасти от одного из этих омерзительных существ?
Елену затопила волна жара при мысли о том, что Адам может войти в ее спальню, какие бы причины его на это ни подвигли.
— Ну, мой страх перед ними не настолько велик, милорд, — хрипло заверила она.
— Очень жаль, — протянул он.
38 
