127 
— Но ведь она пригласила мою дочь. Пожелала, чтобы Эдвард воспитывался у них.
— Да, и, по-моему, она и сейчас этого хочет. Но миссис Стреттон заболела, и доктор признал, что английский климат усугубляет ее состояние. Поэтому было решено, чтобы она на время вернулась домой. Посмотрим, как это на ней скажется.
— Мне нравилось представлять, как она там жила. Удобства и надежность. А здесь… сами видите, как мы бедствуем.
Мне не хотелось поощрять ее жалобы в том же духе, потому что бедность была ее навязчивой идеей и, как всякая одержимость, скоро наскучивала. К тому же я не верила, что она была в самом деле такой бедной, какой себя представляла. Обежав взглядом комнату, я остановилась на мебели, которой не замечала раньше. Со своего появления в этом доме я всякий раз обнаруживала что-нибудь новое и интересное.
— Но, мадам де Лауде, у вас здесь столько ценностей, — возразила я.
— Ценностей? — переспросила она.
— Стул, на котором вы сидите, французская работа восемнадцатого века. За него можно немало выручить на рынке.
— Рынке?
— На рынке антиквариата. Я должна вам кое-что пояснить. По профессии я не гувернантка. Моя тетя имела антикварное дело и готовила меня себе в помощницы. Я знаю толк в мебели, предметах искусства, фарфоре и тому подобном. Но после смерти тети я не смогла продолжить ее дело. Я была в сильном расстройстве, и моя подруга — сестра Ломан предложила мне ради смены обстановки согласиться на эту работу.
— Интересно. Расскажите-ка про мою мебель.
— Часть ее очень ценна. В большинстве своем это предметы французской работы, а мастерство французов ценится во всем мире. Ни в какой другой стране мира не изготовлялось прекраснее мебели. Взять хотя бы тот шифоньер. Я уверена, это «ризонер». Я успела его осмотреть и даже нашла авторский знак. Вам может показаться, что я излишне любопытна, но у меня прямо страсть к таким вещам.
— Нисколько, — успокоила она меня. — Меня даже радует ваш интерес. Прошу вас, продолжайте.
— Его линии изумительно прямы. Видите? Как изящна инкрустация, а эти короткие подставные ножки просто совершенство. Пример того, как эффектно могут сочетаться роскошь и простота. Мне редко доводилось встречать такую вещь где-либо помимо музеев.
— Вы хотите сказать, она стоит денег?
— И, смею вас уверить, довольно больших.
— Но кто его здесь купит?
— Мадам, ради вещей, какими владеете вы, торговцы поедут на край света.
— Вы меня удивляете. Я не имела представления.
— Так я и подумала. Но за мебелью следует ухаживать, регулярно осматривать, следить, чтобы не завелся вредитель-древоточец. Ее нужно полировать, не допускать пыли. И обязательно хоть изредка осматривать.
— Полировать, говорите! Полироль не так легко здесь достать. К тому ж она дорогая.
«Как и свечи», — с раздражением подумала я.
— Мадам, я уверена, в мебели и прочих редкостях, которые имеются в этом доме, заключено целое состояние.
— Что же мне делать?
— Для начала можно дать знать, кому нужно, что эти вещи есть. Взять хотя бы шифоньер, о котором шла речь. Помнится, один человек заказывал нам раздобыть такую вещь. Она была ему позарез нужна, готов был согласиться даже на сомнительный «ризонер». Предлагал заплатить до трехсот фунтов. Мы так и не смогли удовлетворить его запрос. Но если бы он увидел это…
При упоминании денег в ее глазах зажегся огонь.
— Мой муж привез эту мебель из Франции много лет назад.
— Да, она в основном французская, — сбиваясь от волнения, заговорила я, уже загоревшись мыслью осмотреть мебель. Кроме того, мне доставило бы удовольствие доказать мадам, что она была вовсе не так обделена земными благами, как ей представлялось. — Я могла бы составить опись всего, что имеется в доме. Ее можно отослать в Англию. Насчет результатов не сомневаюсь.
— Но я ничего не знала, даже не подозревала. — Вдруг в ней проснулась осторожность. — Составление описи, — вздохнула она, — дело профессиональное. За это придется платить.
Мысль о необходимости платить приводила ее в уныние. Я поспешила успокоить:
— Я займусь этим ради удовольствия. Пусть это будет моим развлечением на время, пока живу в этом доме. Мадам, я не стану просить оплаты. Наоборот, одновременно расскажу Эдварду о старине, чтобы не страдали наши занятия. Ведь эти предметы связаны с историей.
127 
