55 
— Я попрошу Маб разбудить меня, — пообещала Сисели и встала из-за стола. — Я поднимусь к себе, милорд, потому что очень устала и велела нагреть воды для купания.
Лэрд кивнул:
— За всю мою жизнь не видел, чтобы зал выглядел так красиво, как сегодня. Спасибо вам.
Сисели улыбнулась и вышла из зала.
— Купание? Как ей это удалось? Если я хочу искупаться, приходится идти к озеру.
— Может, ты никогда не просил так вежливо, как она. Ты выкрикиваешь приказы. Леди учтива. Она просит и благодарит. Я доволен, что и ты поблагодарил ее за все, что она сегодня сделала. Если будешь и дальше вести себя вежливо, может, у тебя появится шанс.
После ухода священника лэрд несколько минут посидел у огня. Йен подумал об Эндрю Гордоне. Не хотел бы он быть похожим на этого щеголя, но наверняка может измениться до такой степени, чтобы завоевать Сисели.
— Сисели, — прошептал он ее имя вслух.
— Если вам больше ничего не нужно, милорд, я пойду на кухню, — обратилась к нему Маб. — Леди у себя.
— Что это ты держишь?
— Ее одежду. Нужно все постирать и вычистить. Я нашла сорочку вашей матушки, и леди может в ней спать. Она хоть и ветхая, но чистая.
Маб поспешила вниз, а лэрд решил сделать обход, чтобы убедиться, что все заперто и свечи погашены. Наконец он потушил огонь в камине и решил заглянуть к Сисели с пожеланиями ей доброй ночи. Постучав, он вошел в комнату.
— Милорд! — негодующе воскликнула девушка, скорчившись в маленькой дубовой лохани и прижимая к груди тряпочку для мытья.
Пресвятая Дева! Сисели впервые чувствовала себя столь беззащитной. Неужели он возьмет ее силой и тем самым решит ее судьбу навеки?!
— Я пришел пожелать спокойной ночи, — сообщил Йен таким тоном, словно беседовать с сидящей в лохани леди было самым привычным делом. — Не волнуйтесь, прекрасная леди. Хоть вы и сгорбились, я вижу изгиб вашей изящной спины. И еще ваше прелестное разъяренное личико, — коварно усмехнулся Йен.
— Убирайтесь! — вскрикнула Сисели, стараясь глубже опуститься в воду под его дерзким взглядом.
— По-моему, вам нужна лохань побольше, — задумчиво заметил он. — Я закажу такую бондарю в деревне. Пусть завтра же принимается за работу!
— Не стоит тратить его время! — отрезала Сисели. — Я скоро возвращаюсь в Перт. Уверена, что завтра здесь будут люди короля.
Йен не мог оторвать от нее глаз. Ее только что вымытые волосы были сколоты на затылке, кожа отливала перламутром. Глаза влажно блестели и широко раскрылись, когда он шагнул ближе. Сисели сжалась еще сильнее. Йен нагнулся, и их губы встретились. Пламя между ними вспыхнуло почти мгновенно.
Сердце Сисели билось так часто, что стук громом отдавался в ушах. Но она не могла не ответить на поцелуй.
Боже, что она делает?!
Но она просто не могла с собой совладать.
В его поцелуях было нечто манящее, и она сдавалась на милость победителя…
Йен отстранился и улыбнулся ей в лицо:
— Спокойной ночи, прекрасная леди!
Он ушел, а Сисели еще несколько минут сидела в воде. Это безумие! Нужно его прекратить! От его поцелуев она слабеет. И что, если он не удовлетворится поцелуями?
При одной мысли об этом ее охватило желание. Какой ужас! Неужели, целуя ее, он испытывает то же самое? Возможно, нет. Мужчины вольны раздавать поцелуи. А девушки должны беречь репутацию.
И Сисели снова поняла, что Эндрю Гордон никогда не вызывал в ней подобных ощущений.
Пора бежать от лэрда Гленгорма, пока она не наделала глупостей. Ее спасители наверняка прибудут завтра!
Однако Сисели ошиблась. Только на десятый день плена сэр Уильям и его спутники появились в Гленгорме, как раз в тот момент, когда полил ледяной дождь.
Мэгги Маклауд, жену Эндрю Грея, лэрда Бен-Даффа, под руки ввели в зал Гленгорма ее муж и Орва. Всем было ясно, что роды вот-вот начнутся. Парадный зал оказался теплым и уютным. Усадив Мэгги у очага, Орва огляделась. Она и Сисели одновременно заметили друг друга и крепко обнялись.
— О-о, дитя мое, вас обидели? Ранили? — спросила, наконец, Орва, отступая и внимательно осматривая госпожу. — Я убью негодяя собственными руками!
— О нет, Орва, пострадала только моя гордость, — заверила Сисели и повела камеристку к остальным гостям. — Мэгги! — воскликнула она, дав знак Тэму принести напитки. — Ты бледна как полотно!
55 
