47 
После этой фразы что-то резко изменилось. Каменная маска спала с веснушчатого лица, и в янтарных глазах сверкнула ярость.
– Как далеко ты готов зайти, чтобы добиться желаемого? – потребовала ответа Ливви. – Скольких людей надо подкупить, чтобы Саладин аль-Мектала получил то, что хочет?
– Извини, не понял?
Ливви со злостью ударила кулаком по рулю.
– Я получила имейл от Элисон Кларк, которую ты давно забыл. Она собиралась с друзьями провести здесь Рождество до того, как ты решил, что я нужна тебе в Джазратане. Эти ребята удивительным образом в последний момент изменили планы и решили отметить праздник в модном лондонском отеле. Как я выяснила из сообщения благодарной Элисон, отель был оплачен тобой, Саладин. Как ты это сделал? Твои люди связались с моими гостями и сделали предложение, от которого невозможно отказаться? Вот как ты увез меня из Дербишира.
Глядя в ее сердитые глаза, Саладин вздохнул:
– Они были счастливы принять мое предложение.
– Еще бы! Полностью оплаченное размещение в пятизвездном отеле не растет на дереве. Но с твоей стороны было нечестно манипулировать мной, – продолжала обвинять Ливви. – Стоило щелкнуть пальцами, и все вышло по-твоему, как обычно.
– Всего лишь креативный план с целью уговорить тебя поехать в Джазратан. Ты меня сразу заинтриговала.
– Я нужна была, чтобы вылечить лошадь!
– Да, – признался Саладин срывающимся голосом, – но в процессе ты каким-то образом вылечила меня. Проникла в мое сердце, хотя я не представлял, что это возможно. Ты заполнила в нем пустоту, Ливви, всю, целиком.
– Саладин, – потрясенно произнесла Ливви, – не надо…
– Я должен. – Он спрятал ее руку между ладонями в уютном тепле кожаных перчаток. – Каждое твое слово оказалось правдой, – тихо сказал он. – Я использовал ранний брак и свою вину как предлог избегать серьезных отношений, но то, что я испытал с тобой, превзошло все, что было раньше. Я воспринимаю тебя равной себе, да, равной, – пресек он ее возражения. – Я не говорю о статусе или богатстве – мы равны в главном. Я люблю тебя, Ливви Миллер, и, думаю, ты любишь меня.
От неожиданного признания сердце Ливви подскочило в груди. Она боялась поверить в реальность происходящего.
– Ты до сих пор любишь покойную жену.
– Я всегда буду любить Алию, – просто сказал он, – но нас с тобой связывают совершенно другие отношения. Юная и неопытная, она боготворила меня. Я был ее королем, а не ровней. Ты не ошиблась, говоря, что ее образ стал для меня идеалом, которому я поклонялся, но и оправданием одиночества. Романтическая любовь казалась выдумкой, но теперь я понял, что она существует. – Саладин не сводил с нее горящих глаз. – Поверь, Ливви, мое сердце принадлежит тебе. Хотя твое упрямство и непокорность иногда сводят меня с ума, все равно люблю тебя страстно, верно, преданно.
У Ливви пропали все сомнения в его искренности. Она представляла, какого труда стоило гордому шейху такое признание, и поверила каждому слову. Но что-то сдерживало ее.
– Я тоже очень люблю тебя, Саладин, – призналась она, – но не уверена, что смогу стать такой любовницей, какая тебе нужна.
– Какая же мне нужна любовница? – спросил он осторожно.
– Я уже почти решила продать дом, добавить деньги, которые ты заплатил мне, и завести собственную скаковую конюшню. Только место еще не выбрала. Тебе это вряд ли понравится, а меня не устроят такие отношения, которые ты предлагаешь. Хотя теперь, когда я снова увидела тебя, то засомневалась, – пожала плечами Ливви. – Пока мне трудно представить себя живущей в роскошных апартаментах, куда ты мог бы приезжать и навещать меня.
Саладин нахмурился.
– Приезжать? Навещать? – повторил он в изумлении.
– Ну да. Когда окажешься в Лондоне. Так, кажется, принято?
Смех Саладина напоминал тихое рычание льва. Он обнял Ливви и нежно приподнял большим пальцем ее подбородок.
– Я надеялся увезти тебя в Джазратан как свою королеву. Я собирался жениться на тебе.
У Ливви вспыхнули щеки. Она вспомнила его упреки.
– Знаю, – сказал Саладин с сожалением, – но, скорее всего, я обвинил тебя в матримониальных амбициях, потому что сам уже думал об этом. Я бы не потерпел другого сценария наших отношений. – Ты согласна, Ливви? Станешь моей женой?
В глазах Саладина сияла любовь, сравнимая только с чувством, кипевшим в ее груди, и Ливви больше не могла сдерживать рвущуюся из груди радость. Она обвила руками его шею.
47 
