Особенно,... 
103 
Виолетта повела плечами и отвернулась. Она вспомнила о магазине леди Алистер.
Двое служащих надевали на манекен, выставленный в витрине, прекрасное бальное платье. Как трудно ей было теперь думать о работе. Виолетта чувствовала себя несчастной, покинутой, никому не нужной маленькой девочкой. У нее почти не осталось сил на страдания. Но они с Ральфом нуждались в деньгах, в постоянном источнике доходов. Глазом не успеешь моргнуть — и четыре тысячи фунтов растворятся в суетной парижской жизни. Ни Ральф, ни Виолетта раньше не бывали в Париже, не говорили по-французски, и беглянка опасалась, что работу им будет найти непросто. Конечно, она выучит французский язык, и сделает это как можно скорее. Это заставит ее отвлечься от бесконечных мыслей о Блэйке.
Всего два дня, как она оставила Блэйка, а ей кажется, что с той поры она прожила несколько жизней. Интересно, встретит ли она его когда-нибудь?!
Напротив магазина, совсем рядом с Виолеттой, остановился экипаж черного цвета, и из него торжественно вышли, поддерживаемые кучером, две важные дамы, вслед за которыми спустились и их компаньонки. С удивлением глядя на Виолетту, женщины прошли в магазин.
Виолетта понимала, что ей следует пойти внутрь, но у нее не было сил даже открыть двери. Ральф не позволил ей в Лондоне ни с кем попрощаться. А ей бы так хотелось поблагодарить за доброе к себе отношение Катарину, графиню и леди Алистер.
Неожиданно двери магазина распахнулись, и на улицу вышла грузная рыжеволосая женщина. Несмотря на полноту, внешность у нее была довольно приятная, а рыжие волосы оказались натуральными. На даме было шерстяное платье абрикосового цвета. Рыжеволосая женщина подошла к Виолетте и защебетала по-французски:
— Мадам, что с вами? Прошу вас, пройдите… Виолетта несмело улыбнулась.
— Простите, — принялась объяснять она. — Я не говорю по-французски. Я выучу ваш язык, как только представится возможность.
Из глаз ее полились слезы.
— Ах, бедняжка, — прощебетала француженка. — Пойдемте со мной.
У нее оказалась добрейшая улыбка и мелодичный голос.
Виолетта смахнула с ресниц слезинки и позволила женщине увлечь себя внутрь. Пол магазина был устлан ковром кирпичного цвета. Настенные панели красного дерева сияли зеркалами, отчего пространство магазина существенно увеличивалось. Помещение было освещено хрустальными люстрами, свешивающимися с украшенного лепниной потолка. Повсюду стояли диваны, кресла, козетки, где усталые посетительницы магазина могли отдохнуть. Француженка подвела Виолетту к желтому дивану и усадила ее.
— Прекрасная незнакомка, позвольте я принесу вам что-нибудь выпить.
— Но… но я всего-навсего обычная покупательница, — пролепетала Виолетта, решив, что женщина перепутала ее с кем-то.
— Вы выглядите такой растерянной, что чашечка кофе вам, надеюсь, не повредит.
Виолетта кивнула и, пока рыжеволосая француженка ходила за кофе, с любопытством изучала, что творится вокруг. В противоположном конце зала две посетительницы с восторгом рассматривали коллекцию новых тканей. Как трудно поверить, что она в Париже! Виолетта надеялась, что, покинув Лондон и Блэйка, не совершила ошибки.
Рыжеволосая француженка вернулась, держа в руках изящный серебряный поднос, на котором стояла чашечка черного кофе со сливками. Серебряная сахарница и сухарница, где под кружевной салфеточкой лежало печенье, которое, казалось, растает, еще не будучи положенным в рот, дополняли сервировку.
Виолетта поблагодарила свою неожиданную благодетельницу, а та, поставив поднос на столик возле дивана, сама устроилась рядом с Виолеттой.
— Вам нравится кофе?
— Очень вкусно, — смутилась молодая женщина. — Благодарю вас.
— Вы, очевидно, как это у вас говорят, голодны?
— Думаю, что да, — согласилась Виолетта.
— Ешьте. Я мадам Лангдок.
Молодая женщина едва не поперхнулась.
— Так вы… владелица всего этого?
— Да, — гордо улыбнулась дородная француженка. Виолетта справилась с печеньем, и мадам Лангдок задала очередной вопрос:
— Вам уже лучше?
— Да. Спасибо. Вы очень добры.
— Что с вами случилось? Вы молоды, красивы, но очень печальны. Это… мужчина?
Виолетта почувствовала, как щеки ее заливает румянец.
— Ну конечно. — Мадам Лангдок нежно коснулась руки Виолетты. — Вы в Париже, и это мужчина. Что еще, кроме любви, может заставить молодую женщину печалиться?
— Да, — прошептала Виолетта. — Я печальна. Я совершенно потеряна.
103 
