Особенно,... 
107 
— Где ты была? — закричал Ральф. — Только не говори, что мадам Лангдок до сих пор не закрыла магазин.
Виолетта вошла в квартирку. Несколько окон гостиной выходили на север, поэтому в комнате было светло всегда, даже в зимний морозный день. Мебель была обтянута материей красно-лиловых тонов, выцветший туркестанский ковер некогда блистал золотом. Когда беглецы сняли эту квартирку, она была полупустой, но Виолетта накупила безделушек, украсила комнату, и помещение обрело жилой и уютный вид. Комната Ральфа находилась в другом конце квартирки.
— Мы немного поработали, — объяснила Виолетта, снимая запорошенное снегом пальто. Говорить о визите лорда Фэрроу она не считала необходимым.
— Я принес на ужин немного говяжьей вырезки, — бросил Ральф, внимательно оглядывая молодую женщину. — Еще у нас есть свежий хлеб и бутылочка бургундского.
Виолетта не была голодна, но рассказывать Ральфу о том, что она была в ресторане, не хотелось. Она не ответила, и молодой человек, заподозрив неладное, отправился следом за ней в ее комнату.
— Что случилось? — настороженно спросил он. Виолетта села на кровать поверх покрывала и принялась снимать ботинки. Ноги замерзли и промокли.
— Ты так печальна! Я ненавижу, когда ты в таком состоянии! — воскликнул Ральф. — Лучше бы ты никогда не встречала этого выродка!
— Я устала… — прошептала Виолетта. Она почти не сомневалась, что ее друг уже начал беспокоиться.
— Ральф, почему ты так странно смотришь на меня?
— Тебе письмо. Из Лондона.
У Виолетты перехватило дыхание. Ральф вышел из комнаты и вернулся, держа в руках конверт.
— Я не вскрывал его. На обратной стороне адрес. Письмо от Блэйка.
Виолетта впилась ногтями в письмо и прислонилась к стене. Ей было страшно вскрыть конверт. Но голос внутри шепнул: а что если он просит ее вернуться? Виолетта надорвала конверт. Оттуда выпало несколько официальных бумаг. Она внимательно изучила содержимое конверта. Кроме документа, внешне похожего на брачный контракт, в нем не было ничего.
Виолетта развернула первый лист. Сверху стояла дата: 12 декабря минувшего года. Под датой были указаны имена ее и Блэйка. Этот листок она сразу отложила в сторону. Сразу за ним шла страница, помеченная 18 января 1859 года, в правом верхнем углу стояла восковая печать, а на первой строчке значилось: Лорд Теодор Эдвард Блэйк, виконт Невилл, истец… Виолетта отложила и этот листок. Личного письма Блэйка к ней ей обнаружить не удалось.
— Виолетта, что это за бумаги?
Виолетта облизала пересохшие губы. Сердце билось, как гонг, гулко и сильно.
Виолетта принудила себя погрузиться в чтение официальных бумаг и поняла, что первый листок, помеченный 12 декабря, являл собой прошение Блэйка о разводе. В качестве причины развода указывалось бегство жены и ее жестокое отношение к супругу. У Виолетты задрожали руки. Как он мог? Жестокое обращение…
Второй документ, состоящий из сорока или тридцати страниц, подтверждал расторжение брака судом ее величества. Только теперь, 1 февраля, Виолетта узнала, что больше не состоит в браке с Блэйком.
— Он… он развелся со мной… — жалобно пискнула Виолетта.
Ральф вздохнул с видимым облегчением.
— Мне очень жаль, Виолетта… — выдавил он из себя, пытаясь выразить участие. Он присел возле нее на кровать и попытался прижать ее к себе. Виолетта сбросила руку Ральфа со своего плеча, вскочила, как разъяренная кошка, и закричала:
— Что я теперь буду делать?
Потом она закрыла лицо руками и разрыдалась. Ральф нехорошо выругался и сунул руки, сжатые в кулаки, в карманы серых брюк.
— Ральф, я беременна! Я беременна от Блэйка! — рухнула на постель Виолетта.
А Ральф остался стоять с открытым от изумления ртом.
Раньше с ним такого не случалось: теперь Блэйк с большой неохотой возвращался домой. Раньше он любил тишину в доме и обеды в одиночестве, теперь он не любил ни того, ни другого.
Блэйк завершил ужин. Должно быть, еда была вкусной. С уверенностью он не мог этого утверждать, потому что после бегства Виолетты потерял аппетит и разучился чувствовать вкус пищи. Он вернулся в кабинет с намерением поработать, прежде чем настанет необходимость уснуть. Последнее время он спал плохо, несмотря на усталость — чувство, прежде ему незнакомое.
Едва он опустился на стул, как увидел перед собой лежащий на столе конверт. Из Франции. Он постарался уверить себя, что письмо его совершенно не интересует: важная корреспонденция доставлялась ему в банк. Но, черт возьми, с какой стати она пишет ему? Они состоят в разводе уже шесть недель. Он надеялся никогда не встретиться с ней больше.
107 
