Лёгкий, ненавязчивый романчик 
144 
— Боюсь, мы везде услышим одно и то же.
В конце концов они пошли к шерифу и настояли на том, чтобы их приняли. Выслушав, зачем они пришли, замотанный шериф нетерпеливо произнес:
— Обращайтесь к Бенджамину Перри, временному губернатору Южной Калифорнии. Он вам все объяснит, тем более, прежде он был судьей.
— Я не собираюсь участвовать в выборах или совершать сделку века. Я всего лишь хочу создать семью. Я пришел к вам за разрешением на брак с этой женщиной, без которого нас почему-то отказываются венчать.
Шериф с любопытством посмотрел на Айрин, потом снова на Алана, подошел к грубо сколоченным стеллажам, где царил хаос, вытащил какую-то папку и вынул из нее документы.
— Вы умеете читать?
— Разумеется. Однако будет лучше, если вы сами объясните, что имеете в виду, — холодно произнес Алан.
Шериф посмотрел на него в упор.
— Я вижу, вы в форме офицера союзной армии, однако вынужден задать вам вопрос: прежде вы… были в рабстве?
— Допустим. И что?
— Вот «Акт о даровании гражданских прав». В нем есть пункт, согласно которому освобожденным неграм запрещено вступать в брак с представителями белой расы. За подобный проступок виновного ожидает пожизненное тюремное заключение.
— Вы издеваетесь?
Шериф откинулся на спинку кресла.
— Отнюдь. Эти документы одобрены президентом Джонсоном[20].
— Мне бы хотелось знать причину, заставляющую правительство принимать столь бесчеловечные законы!
— Вероятно, кое-кто боится, что в случае смешанных браков белая раса неминуемо потерпит поражение, — сказал шериф, и Алан заметил:
— Мистер Джонсон опоздал: у нас уже есть ребенок.
Шериф развел руками.
— И все-таки я ничем не могу вам помочь!
— Можете. Выдайте нам разрешение. Я хочу жениться на мисс О’Келли, а после пусть меня заточат в тюрьму до скончания века!
— Вы шутите?
— То, что вы только что сказали, не вызывает ничего, кроме смеха. Я офицер армии Союза. Я обращусь к командованию и буду жаловаться.
— На законы? На меня? Я простой исполнитель.
— На то, что меня хотят лишить гражданских прав на основании цвета кожи. Поверьте моим словам, когда-нибудь это будет считаться преступлением. У меня нет свидетельства, в котором указано, сколько и какой крови течет в моих жилах! Если для того, чтобы жениться на мисс О’Келли, понадобится доказать, что я белый, я это докажу!
— Хорошая мысль, — заметил шериф. — В самом деле вы офицер, у вас есть фамилия, документы, вы знаете грамоту, и оттенок вашей кожи достаточно светлый. Я не знаю, белый ли вы, но уж точно не африканец!
— Прошу вас, выдайте нам разрешение, — сказала Айрин. — Это очень важно для нас.
— Хорошо, — сдался шериф, — но если что-то пойдет не так, отвечать будете сами.
— Не беспокойтесь, ответим.
Получив желанный документ, они вышли на улицу. Айрин понимала, что Алану тяжело обсуждать случившееся, и она заговорила о другом:
— Я видела тебя в Чарльстоне, в лавке, когда ты покупал шаль. Сара пошла к нотариусу, а я осталась ее ждать. Я стояла в углу, и ты меня не заметил. Представь себе, я настолько во всем разуверилась, что решила, будто вижу сон!
Алан вздрогнул. Узнав, что пришлось пережить Айрин за эти годы, он сто раз проклял себя за то, что спал с Хейзел. И теперь он был вынужден лгать.
— Со мной была женщина.
— Да. Вы были похожи, как две половинки ореха.
— Это Хейзел. Она помогла мне добраться до Канады. Потом мы вместе работали кондукторами «Тайной дороги». Когда война закончилась, она поехала в Нью-Йорк, а я отправился к тебе.
— Алан, ты вступил в армию, потому что желал встретиться со мной? — голос Айрин был полон безграничного доверия.
— Пожалуй, так. Я не видел иного способа попасть в Южную Каролину, кроме как с федеральными войсками. Прежде я пытался добраться до тебя, работая кондуктором «Тайной дороги», но меня ни разу не посылали так далеко. — И, усмехнувшись, заметил: — Хейзел была права, когда говорила, что я везде и всегда преследовал личные цели.
— А она?
— Помогать людям — ее призвание. Хейзел обладает талантом организатора и добивается успеха во всем, за что берется.
На самом деле Алан легко оставил Хейзел не потому, что был жесток, а потому что знал: она непременно отыщет свою дорогу. Насчет себя он не был уверен. Айрин, как истинная ирландка, была привязана к земле и ко всему, что на ней росло, а Алану больше подошла бы работа в крупном городе, таком, как Нью-Йорк. Он предпочел бы забыть о том, что был рабом. Потому он собирался как можно скорее уехать из Темры вместе с Айрин.
144 
