43 
Время шло, а герцог все не приходил в сознание. Сначала это очень пугало Тару, но потом, поразмыслив, она пришла к выводу, что это ему лишь во благо, поскольку он не чувствует боли в распухшей руке.
Два или три раза за ночь ей приходилось менять бинты, дважды в день этим занимался доктор.
– Ну почему он так долго не приходит в сознание! – пожаловалась она мистеру Фалкирку, когда на другой день после несчастного случая зашла в главный зал.
– Не знаю, – ответил тот. – Видимо, раны довольно серьезные. Гектор говорит, что его светлость очень беспокоен, мечется в постели.
– Прошлой ночью было то же самое, – заметила Тара. – Я уверена, что у него высокая температура.
– Похоже, его беспокоит рана на голове, – проговорил мистер Фалкирк. – И видимо, даже больше, чем рука. Помню, когда я терял сознание, я чувствовал боль, хотя и не понимал, где нахожусь и что со мной случилось.
Когда пришла ночь и Тара осталась с герцогом одна, она присела к нему на кровать и принялась осторожно растирать ему лоб.
Сначала голова его металась по подушке, но мало-помалу он успокоился.
«Похоже, я и в самом деле приказываю боли уйти», – подумала Тара, вспомнив, что именно так говорили дети.
Однако вскоре от неудобного положения рука затекла, и Тара примостилась на краешке кровати, притянув герцога к себе, точно так же, как тогда, на вершине горы.
С того момента, как она начала ухаживать за ним, а точнее, когда его ранили, герцог уже не казался Таре тем грозным, наводящим ужас вождем клана, который женился на ней исключительно из желания отомстить Килдоннонам.
Она стала относиться к нему, как к мальчишкам из приюта. Грубые и жестокие, они, стоило только удариться или порезаться, тут же бежали к ней в поисках сочувствия и ласки, как бежали бы к своей маме.
И поскольку Тара знала, что заменяет им мать, она изо всех сил старалась не только успокоить боль, но и внушить мальчишкам, что они должны иметь мужество переносить ее – качество, которое наверняка пригодится им в будущем.
По приюту ходили страшные легенды о том, как жестоко обращаются со своими подмастерьями хозяева.
И Тара всегда просила миссис Бэрроуфилд не доверять тем, кто видит в бедных сиротах лишь дешевую рабочую силу, а не таких же, как они, людей, способных мыслить и чувствовать.
Когда из приюта уходили мальчишки, которых она особенно любила, – бледные и испуганные, они до смерти боялись будущей незнакомой жизни, – Тара заливалась горючими слезами. Как бы она хотела уберечь их от жестокого мира! А в том, что он жестокий, она ни капельки не сомневалась.
Вот так же хотела она уберечь и герцога, и не только от физических, но и от нравственных страданий, выпавших на его долю.
Она чувствовала, что страдания эти, словно смертельный яд, отравляют все его существо, портят его характер.
На третью ночь герцог пришел в себя.
Тара, по обыкновению, лежала рядом с мужем и легонько растирала пальцами его лоб, когда он открыл глаза.
– Хочу… пить… – невнятно произнес герцог.
В первое мгновение она решила, что это ей почудилось.
Потом, осторожно вытащив у него из-под головы руку и уложив его на подушку, сказала:
– Сейчас я принесу.
Спрыгнув с высокой кровати, она метнулась к столику и вернулась со стаканом ячменного отвара. Осторожно приподняв герцогу голову, Тара поднесла к его губам стакан.
– Хотите есть? – спросила она. – Я могу вам принести немножечко теплого супа. Если бы вы смогли проглотить хоть несколько ложек, я уверена, вы бы почувствовали себя намного лучше.
Некоторое время герцог смотрел на нее отсутствующим взглядом, а потом спросил:
– Что… со мной… произошло?
– Несчастный случай, – ответила Тара.
– Где?
– У пирамиды. Вы упали, стукнулись об острый камень и расшибли голову.
– А… да… Помню…
Герцог закрыл глаза, и Тара решила, что он опять впал в забытье. Боясь, что не услышит, если он позовет, она не ушла на свою кушетку, а осталась у его кровати.
Проснулся герцог спустя два часа.
– А почему… вы здесь? – спросил он.
– Я ухаживаю за вами, – объяснила Тара. – Доктор вами очень доволен.
– Кто-то… выстрелил в меня?
– Да. Но это произошло случайно.
– Кто… это сделал?
– Я его не разглядела, – ответила Тара. – Все мое внимание было сосредоточено на вас.
На сей раз она заставила герцога проглотить несколько ложек бульона из говядины и оленины, который, чтобы не остыл, хранили в ящике, набитом сеном, стоявшем у камина.
43 
