67 
Появление индианки вызвало переполох в усадьбе. Когда она в своем пестром платке, из-под которого струились седые волосы, одежде из оленьих шкур и расшитых бисером мокасинах шла по двору, все глазели на нее, как на диковинное существо.
Джозеф Иверс вышел навстречу.
— Ты пришла?! — выдохнул он. — Но ведь ты…
— Ничто не длится вечно. Сегодня моя клятва из камня превратилась в труху.
Зана прошла к Надин, и та впервые увидела эту старую индианку с суровым лицом и немигающим взглядом. Арни рассказывал, что Зана никогда не улыбается, и, похоже, это была правда. Но когда она заговорила, в ее голосе звучала теплота:
— Я давно говорила Джо: зачем тебе сын, если у тебя есть дочь, почти такая же выносливая, как наши женщины!
Она принялась ощупывать тело Надин, и той казалось, что эти прикосновения необыкновенно успокаивают и в то же время бодрят. От Заны пахло дымом, мокрой древесной корой и какими-то травами.
Арни сидел на крыльце. Всплески надежды перемежались с минутами горестного оцепенения. Он вспоминал, сколько младенцев в его поселке обычно умирало и сколько выживало. Перевес был явно на стороне смерти.
— Смотри! — раздалось за спиной. — Отныне этот мир принадлежит тебе, а ты принадлежишь ему!
Зана держала на руках ребенка, мальчика. Он был небольшим, но крепким, без каких-либо признаков недоношенности.
Арни замер от изумления, а индианка что-то говорила ребенку с таким видом, будто он мог ее понять.
Потом она сказала:
— Возьми! — И передала мальчика Арни.
Тот осторожно принял ребенка и смотрел на него с изумлением, еще не осознавая, что стал отцом. Маленькое личико, теплое тельце. Чистый лист, на котором жизнь станет писать и писать все новые и новые строки!
Переведя взгляд на Зану, Арни вдруг заметил, что перед ним безмерно старая, надломленная жизнью женщина. Рядом находились два существа, одно из которых впервые увидело мир, а второе бросало на него последний прощальный взгляд.
Молодой человек мотнул головой, словно отгоняя предчувствия. На крыльце появился Джозеф Иверс.
— Твой внук, — сообщила Зана, — один из будущих хозяев этой земли.
Есть минуты, в которые даже у самых жестких существ размякает сердце. По губам Иверса скользнула улыбка, а глаза озарила радость.
— Ты молодец, викинг! — сказал он Арни. — Ты знал, как меня порадовать!
— За это надо благодарить не меня, а Надин, — сказал Арни и повернулся к Зане: — Как она?
— Хорошо, — ответила индианка, — отнеси ей ребенка. Он должен быть с ней.
— До поры до времени, — проворчал Иверс.
— Как мне отблагодарить тебя? — спросил Арни у Заны.
— Теперь у меня есть все, что нужно. Отвези меня в лес, в мою хижину. Я устала и хочу прилечь.
Арни вновь посетило плохое предчувствие, но он ничего не сказал. Сгорая от желания увидеть Надин, он вошел в дом.
Она лежала измученная, но полная тихой радости. На мгновение Арни почудилось, будто Надин куда глубже воспринимает то, что произошло, тогда как он способен вести себя лишь как участливый свидетель.
Осторожно положив ребенка у изголовья жены, он взял ее за руку.
— Спасибо!
Надин счастливо улыбнулась.
— Как мы его назовем?
— Эрик. Так звали моего отца.
— А еще мы, наверное, должны навестить твою мать. Она обрадуется, увидев внука.
Кивнув, Арни подумал о том, что неплохо было бы вновь привезти Ирме подарки и деньги.
Когда он собрался уходить, Надин попросила:
— Пожалуйста, поблагодари Зану. Без нее я бы не справилась. Она приглашала меня к себе. Обещала показать травы и научить разбираться в них.
Арни растерялся.
— Тебя? К ней всегда ходила Эвиан.
— Эвиан ходила не за этим. Она горожанка, и ей никогда по-настоящему не понять природу.
— Что ж, я рад, если ты подружишься с Заной. А сейчас я должен отвезти ее обратно в лес.
Нежно поцеловав жену и осторожно — сына, Арни почувствовал, насколько полнее стала его жизнь.
Когда он привез Зану к ее хижине, индианка предложила ему немного передохнуть. Арни и самому хотелось с ней поговорить, в основном о том, с чего она решила, будто ей нельзя выходить из леса.
Когда он задал вопрос, на ее скуластом, покрытом морщинами лице ничего не отразилось, однако она сказала:
— Ты никогда не задумывался о том, что растения могут существовать без человека, а человек без них — нет? И все же именно человек сокрушает и губит природу, а не наоборот. Я пришла сюда, когда обрела силу. Это случилось, потому что случилось: я не искала ее и не желала этого. Мне пришлось научиться ценить ее, а также мириться и жить с ней. Далеко не все я постигла сама, у меня были наставники — здешние духи. Они велели мне никогда не покидать лес. Если я выйду из него, сила уйдет из меня. Она отправится гулять по свету, а я… я умру.
67 
