68 
Арни вздрогнул.
— Мне кажется, это сказки.
— Не думаю. Впрочем, посмотрим, — как бы вскользь заметила индианка.
— Я давно хотел спросить тебя о Джозефе Иверсе.
Зана кивнула.
— Я просто использовала его в своих целях. Когда он находился на грани жизни и смерти, мы заключили договор: такие клятвы обычно не нарушаются. Джо скупил эти земли, прогнал нарушителей лесных границ, не пахал, не сеял и не пас скот там, где я не велела. У него были свои желания, и они исполнились, хотя я и предупреждала о том, что человеку случается бежать от того, что он некогда хотел получить. Иди к своей жене и сыну, Арни, — ты им нужен. Обещай любить эту землю и сохранить этот лес. Они отплатят тебе сторицей.
— После того, что ты мне наговорила, я боюсь оставлять тебя одну!
— Не бойся. Я еще сильна. Когда Надин встанет с постели, пришли ее ко мне.
— Она сказала, что ты будешь ее учить.
— Я попробую, хотя я никогда не думала, что моей преемницей станет белая женщина.
Летние дни были прекрасны: листва переливалась изумрудным светом, и небо казалось огромным синим оком, окруженным острыми ресницами сосен.
С рождением ребенка в Надин появилось что-то новое, некая по-особенному взывающая к жизни сила. Теперь она всегда просыпалась не просто с радостью, а с неуемной энергией, заставлявшей ее работать не покладая рук.
Надин с удовольствием навещала Зану. Пока старуха беседовала с ней, Эрик лежал на одеяле, нередко — разметав пеленки. Молодой женщине нравилось, что ее сын с младенчества вдыхает запахи леса. Он казался на редкость здоровым и крепким.
Зана рассказывала, что простуду лечат дудником, зубровкой и бергамотом, головную боль — корнем ольхи, при болезнях суставов применяют лопух, а раны врачуют тысячелистником, женьшенем и припарками из паутины. Молодой женщине приходилось внимательно рассматривать каждую траву, потому что старуха называла растения иными словами, чем белые люди.
Надин втайне гордилась тем, что индианка выбрала в ученицы именно ее, а не Эвиан. Да и какой мог быть толк от этой горожанки, которая и палец о палец не ударила, живя на ранчо!
Зана говорила много толковых вещей, а еще больше — непонятных. Надин старалась вникать во все. У нее была хорошая память, а также много трудолюбия и старания. А еще она любила все живое.
Однажды, проходя мимо комнаты, где томилась Эвиан, Надин услышала стоны.
— Давно это началось? — спросила она охранника, лениво сидящего у стены.
— Четверть часа назад.
Надин закусила губу. Выйдя на улицу, она остановила одного из ковбоев и попросила его разыскать Джозефа Иверса, а подумав, решила, что стоит послать и за Арни.
Ее муж появился первым. Выслушав Надин, он сразу сказал:
— Я привезу Зану. Она не откажет. А ты пошли за отцом.
— Уже послала.
— Ты пойдешь к Эвиан? — в голосе Арни звучали просительные нотки.
— Пойду. Если мне откроют дверь.
— Я разберусь с этим. Побудь с ней, пока я съезжу за индианкой.
Надин не без страха вошла в комнату. Эвиан лежала на кровати под черной вязаной шалью, и в этом было что-то зловещее. Вероятно, она мучилась уже давно, потому что в ее лице не было ни кровинки. Молодая женщина отметила, что в облике Эвиан были только два цвета — черный и белый. Она прерывисто дышала и смотрела на Надин помутневшим взглядом. Мачеха страдала, но страдала словно бы с каким-то безразличием: похоже, ей было все равно, что будет с ребенком и с ней самой.
Надин не успела ничего сказать, как в комнату вошел, вернее, ворвался ее отец.
Некоторое время он глядел на Эвиан, будто что-то прикидывая, потом бросил дочери:
— Какого дьявола ты тут делаешь?
— Эвиан нуждается в помощи. Арни отправился за Заной; думаю, она согласится прийти.
Вопреки ее ожиданиям, отец злобно произнес:
— Это не мой ребенок, потому происходящее меня не касается. Делайте, что хотите, я отправляюсь на пастбище.
Когда отец ушел, Надин тихонько присела на стул. Вспоминая все то, что ей было известно о появлении на свет потомства (включая собственные роды и роды у животных), она понимала: что-то идет не так.
Она пыталась задать Эвиан вопросы, но та не отвечала. Откинув шаль, Надин ощупала ее тело. Эвиан не сопротивлялась и не мешала ей. Было видно, что она изо всех сил старается сдержать стоны, но порой они все же прорывались сквозь плотно сжатые губы.
68 
