74 
— Под утро нас найдут с простреленными головами.
— Он не посмеет, — убежденно произнес Кларенс и осторожно, не желая раньше времени говорить правду, добавил: — У меня есть прикрытие. Я не один.
Эвиан бессильно опустила руки.
— Нет, все напрасно. Я его жена, и закон на его стороне. Разговор затянулся. Уходи, Кларенс.
Невыносимое чувство потери обдало его сердце холодом, и он довольно резко произнес:
— Плевать на закон! Он нам ничем не помог! Что с тобой происходит? — А поскольку Эвиан не отвечала, неожиданно тихо, проникновенно и мягко добавил: — Ты ведь знаешь, насколько ты мне дорога, знаешь, что я люблю тебя и ради тебя я способен на все!
Она закрыла глаза, и на мгновение ей почудилось, будто еще немного — и она сдастся. Слова и чувства хлынут потоком, и она откроет Кларенсу правду. Что-то словно пульсировало у нее внутри, билось и ранило, стремясь прорваться наружу.
«Если зов достаточно сильный, ты должна на него идти», — говорила Зана.
Чувствуя, как подступают слезы, Эвиан замотала головой. Нет, надо увести разговор в сторону.
— Мне было нелегко привыкнуть к нашим отношениям. Охотнее всего я бы осталась одна. Похоже, моя молодость закончилась, не начавшись. Сейчас я хочу только покоя.
— С Иверсом?!
— После того, что произошло у нас с тобой, я стала ему безразлична. Меня это вполне устраивает. Мне кажется, я не смогу быть счастлива ни с одним мужчиной.
— Ты имеешь в виду постель? Ты же знаешь, я бы не стал тебя принуждать!
— Но ты желал бы этого и рано или поздно разозлился бы на меня.
— Разве такое было раньше?
— Мы слишком мало пробыли вместе. Тогда во мне еще жила какая-то надежда, а теперь — нет. Все потеряно и, похоже, навсегда. — Эвиан набрала в грудь побольше воздуха, медленно закрыла глаза и выдохнула: — Я устала. Устала от всего. Мое сердце опустело. Оставь меня в покое. Уходи.
Темные глаза Кларенса вспыхнули неистовым огнем.
Он не верил ни ушам, ни глазам. Что с нею сделали?! С другой стороны, это заколдованное место со странным названием «Райская страна» изменило Арни, его лучшего друга, превратив его то ли в малодушного труса, то ли в корыстного предателя.
Лицо Кларенса перекосила кривая усмешка, какой Эвиан никогда у него не видела.
— А как там мой дружок Арни Янсон? Счастливо женат на дочери Иверса?
— Да.
— Передай, что если я когда-нибудь его встречу, ему обеспечена пуля в башке!
Зная, что опаздывает, Кларенс вышел на улицу и без промедлений сел в седло. Он чувствовал, что допустил роковую ошибку, но не понимал, какую.
Все ушло, ничего не осталось. Он провел рукой по лицу и, словно смахнув с него выражение растерянности, беспомощности и горя, уверенной рукой послал коня во тьму.
И все же в нем еще теплилась надежда. Когда Бешеный Айк принялся ругать его за опоздание, Кларенс, не дослушав, сказал:
— Помнишь, я рассказывал тебе про женщину, за которую был готов отдать все, что угодно? Она здесь, в гостинице, с мужем. Я хочу увезти ее с собой.
Айк посмотрел на него, как на сумасшедшего.
— Да ты спятил! Куда мы денемся с бабой!
— Мне нужна твоя помощь.
— То есть ты хочешь, чтобы я похоронил наши планы, потому что тебя одолела какая-то блажь? Давай пошевеливайся, поезд не будет ждать! И забудь эту дурь, иначе мне придется проделать в твоей голове пару дырок, чтобы из нее вытекли мозги!
И, довольный своей шуткой, хлестнул коня.
В это время Джозеф Иверс вышел из комнаты. Ребенок расплакался, и он с раздражением швырнул его Эвиан.
— Уйми!
Потом удовлетворенно произнес:
— Все прошло как нельзя лучше. Браво! Настоящий спектакль.
— Я сбегу! — ожесточенно произнесла Эвиан.
— Не сбежишь. А если сбежишь, я в два счета тебя найду. Я дружен и с местным шерифом, и с другими влиятельными лицами Шайенна, и у меня есть деньги. Если надо, прочешем весь штат. И в результате тебе сильно не поздоровится, не говоря о твоем мальчишке.
Стоявшая посреди комнаты, прямая и стройная Эвиан напоминала свечу. Уязвленный ее красотой, которая никогда по-настоящему ему не принадлежала, Джозеф Иверс сказал:
— А теперь раздевайся. Обслужишь меня по высшему разряду — как самая дорогая шлюха. Ты должна заплатить за то, что я даю этому ублюдку свое имя!
— Так не делайте этого!
Иверс больно схватил ее за грудь; его лицо было искажено злобой.
74 
