166 
— Пойду приготовлю. Уже иду. С шербетом более вероятно, что она откроет мне дверь, — согласилась Иоанна, цепляясь за возможность вернуться к своим мечтам.
— Стало быть, вы все знаете, вы слышали об этом, — сердито заявила Пайла, как только за вышедшей Иоанной перестали шевелиться портьеры.
— Давно. Но они ничего не знают. И говорить им не нужно.
— Не говорить? — громко переспросила она, вскакивая на ноги и останавливаясь передо мной. — Обязательно надо сказать! Если не поймет эта сладкоречивая маленькая идиотка, то Беренгария-то не дурра. Она все поймет и сможет начать процедуру развода, чтобы отделаться от него. Я сама ей скажу. Не могу видеть, как она выплакивает глаза по этому…
Я поняла, что Пайла задета до глубины души, испытывая глубокое отвращение, которое некоторые женщины питают к этой форме извращения. Они готовы растоптать, сжечь живьем участников «этой гадости», что вполне понятно. Это угрожает тому, за что горой стоят женщины, урезает их естественные права, обезличивает, лишает наследников. И в данном случае нет ничего важнее. Женщины призваны к воспроизведению рода человеческого, а это бесплодно. С самого сотворения мира они восстают против этого.
Мне, разумеется, легко быть беспристрастной. Я помнила об этом и очень спокойно сказала:
— Пайла, я не хочу, чтобы Беренгария что-либо узнала сейчас. У них никогда не было особых шансов. Но теперь война окончена, и все разъяснится само собой. Завтра он уезжает в Дамаск подписывать договор. Потом вернется, и они вместе отправятся в Европу. Оставьте ей надежду. Оставьте ей возможность плакать. В конце концов, Ричард либо станет жить с нею, как муж должен жить с женой, либо… Да, может оказаться и так. Я не стала бы спешить с последним словом, хотя и понимаю, что вы правы. Но если вы, Пайла, допустите хоть намек, хоть смешок в неподходящий момент, я буду очень недовольна.
— Ах, — ехидно проговорила она, иронически отвесив мне издевательский поклон, — это будет достойно всяческого сожаления, не так ли?
— Именно так, — очень легко согласилась я. — Потому что тогда я приму меры к тому, чтобы вы не получили пенсии, обещанной вам моим отцом.
— Вы не сможете… — брызнула слюной Пайла, совладав с дыханием, перехваченным спазмом в горле, — вы этого не сделаете…
— Проверьте, — предложила я.
Мы прождали еще два дня, и на третий Ричард, вернувшись из Дамаска, влетел во дворец, как горький пьяница врывается в кабак, и исчез, отплыв на корабле в Англию, где назревал кризис, с которым не смогла справиться даже Волчица. Нам, женщинам, предстояло возвратиться в Европу под опекой сэра Стивена Тернхема.
Говорят, что крысы, инстинктивно предчувствуя кораблекрушение, бегут с корабля. Может быть, всегда бывает только одна крыса, которая видит, как рубят канаты и поднимают якорь, а когда берег начинает отступать, до нее доходит, что пора бежать. Такой крысой была я.
Иоанна Плантагенет рыдала, прощаясь с братом, а при виде Беренгарии снова залилась слезами.
— Я останусь с вами до своей свадьбы, но Ричард дал согласие, и я могу выйти замуж очень скоро. Дорогая, дорогая Беренгария, мне ненавистна мысль о том, что я буду вынуждена покинуть вас, но я должна… — Рыдания мешали ей говорить.
Беренгария поцеловала ее.
— Милая Иоанна, мы будем вместе до высадки в Англии. И я надеюсь, что вы будете очень, очень счастливы.
Герцогиня Кармелита Авасольская, всегда бывшая лишь украшением нашего дома, пока не стала жертвой эпидемии малярии, в тот день встала с постели и нетвердыми шагами прошла на веранду насладиться вечерним воздухом.
— Так, значит, мы наконец-то едем домой, — сказала она. — Слава Богу. Иногда мне казалось, что мы застрянем здесь до самой смерти. А теперь я смогу поехать домой и присмотреть за своей невезучей Пепитой. — Ее дочь вышла замуж за кузена короля Кастилии, не имеющего ни братьев, ни сестер. — Пока я была здесь, — герцогиня подняла три худых, бледных, слабых пальца и тут же бессильно опустила руку, — У нее случилось три выкидыша. Нет слов, чтобы описать ее горе. И хуже всего то, что ее муж теряет терпение. Я приеду домой и посмотрю, что у них не так. Может быть, она по-прежнему держит на коленях щенков, ездит на охоту или же ест коровье мясо, баранину или оленину. Непонятно, в чем дело. Я предупреждала ее перед отъездом и постоянно писала отсюда, но Пепита так беззаботна… Но теперь, когда я могу поехать домой…
166 
