212 
— Ричард, я обещаю вам, что буду заботиться о ней и о том, чтобы восторжествовала справедливость.
Тогда и только тогда он перевел глаза на Беренгарию и проговорил:
— Я был вам плохим мужем, миледи… а вы так прекрасны и добры. Но вы же знаете, нас творит Бог, и он создал меня… не чувствительным к женщинам… это не моя вина.
— О, милорд, — выдохнула Беренгария, и в то же мгновение быстро вошел Теобальд, за которым следовал Маркади, толкая перед собой и затем швырнув в угол высокого юношу с соломенно-желтыми волосами, руки которого были связаны за спиной веревкой. За ним вполз неудачник-хирург.
Ричард снова закрыл глаза и тяжело задышал.
— Сначала вот этого. — Он открыл глаза и посмотрел на подобострастно сеъжившегося хирурга. — Запомните навсегда, вы сделали все, что могли. Я выступил в поход на Иерусалим, но остановился перед его стенами. Вы пытались вырезать из меня стрелу — вы это сами знаете! Но если осуждать вас за такой пустяк… Я желаю, чтобы вы приняли десять крон от меня лично и успокоились, и да споспешествует вам Бог во всех ваших делах. Маркади!
— Я здесь, милорд, — ответил фламандский капитан и шагнул вперед, грубо оттолкнув в сторону хирурга.
— Вы привели стрелявшего в меня парня?
— Он здесь, милорд. — Маркади положил громадную загорелую руку между плечами юноши и подтолкнул его вперед.
— Твое имя? — спросил Ричард слабеющим голосом.
— Бертран де Гурдон, — громко, с вызовом ответил тот.
— Я сделал тебе что-нибудь плохое?
— Да, сир. Мой брат и отец умерли от вашей руки.
— Справедливо, — пробормотал Ричард. — Я просто хотел знать… Значит, квиты? Маркади, я помню, что говорил… повесить… весь… гарнизон. Но этого парня освободите. Ну, а теперь, Теобальд…
Священник, спокойный, в полном сознании своего долга, подошел к Ричарду. Беренгария тяжело опустилась на колени рядом с кроватью, и к ней присоединилась я.
Снаружи Маркади медленно, методично сдирал кожу с Бертрана де Гурдона, прежде чем повесить его бок о бок с другими солдатами гарнизона.
Мародеры перерыли весь замок в поисках золотого сокровища, но ничего не нашли.
Ричард умер. Апрельское солнце катилось к закату, сверкая за густо разросшимися деревьями, а птицы распевали свои весенние песни.
17
Суеверие, о котором вспомнила Беренгария, подтвердилось. Смерть нанесла свой третий удар, когда на наших лицах еще не высохли слезы по Ричарду.
Оторвать Беренгарию от его смертного одра оказалось легче, чем я ожидала. Она покорно поднялась и позволила увести себя из шатра, но ноги ее так отекли, что она не могла идти самостоятельно, и солдатам пришлось отнести ее на руках в предназначенный для нас шатер. Там она улеглась на кровать и заплакала, но уже не так горько и безысходно. Она оплакивала мужчину, которого любила, несмотря ни на что, плакала по высокому рыжеволосому юному рыцарю, увиденному на Весеннем турнире. Снаружи донесся шум, стук копыт свидетельствовал о прибытии целой кавалькады, и Беренгария приподнялась на локте.
— Анна, это Элеонора. Приведи ее прямо ко мне. Очень важно, чтобы я передала ей слова Ричарда раньше, чем люди начнут строить догадки о том, что он сказал.
Я еще раз подумала о том, как сильно ошибались те, кто считал ее глупой женщиной, и о том, что при правильном отношении и доверии к ней она могла бы стать хорошей королевой.
В вечерних сумерках была видна группа солдат на измученных лошадях, и между ними женщина, в плаще и под капюшоном. Проталкиваясь через собравшихся вокруг них людей, я услышала чьи-то слова: «Миледи, он умер. Примерно час назад».
Руки женщины не схватились за сердце и не зажали рот, как обычно бывает при плохом известии: она схватилась за живот и затряслась. К ней протянулись руки, чтобы не дать упасть, и когда она спешивалась, капюшон сбился, и я увидела, что это не Элеонора, а ее дочь Иоанна. Жители Альби восстали против ее мужа Реймонда, и она, оставив его, сражавшегося за спасение своей жизни, несмотря на значительный срок беременности помчалась просить Ричарда прийти на помощь шурину.
Потрясение убило Иоанну. Мы уложили ее в постель, делали все, что могли, — даже Эссель изо всех сил старался справиться с задачей, выходившей за рамки его специальности, потому что выкидыши и другие подобные случаи обычно считались компетенцией других врачей, — но все усилия были тщетны, и она умерла на следующий день.
212 
