очень нудно 
100 
– А она не могла прятаться у вас?
Вейн бросил на Абигайль усталый взгляд:
– Могла, по-вашему, шестнадцатилетняя девушка перебраться через реку, чтобы попасть в Монтроуз-Хилл, да еще и ночью? Я, во всяком случае, не видел ее. Экономка и ее муж тоже. У Бенедикта не было никаких доказательств, что Саманта вообще ушла из дома. Он нашел сестру в постели, когда вернулся. – В голосе Себастьяна зазвучали жесткие нотки. – Это был последний раз вчерашнего дня, когда мы с его сиятельством разговаривали. Он обвинил меня в соблазнении невинной девушки, которую я когда-то считал почти сестрой. И он ничего не сказал, когда пошли разговоры, будто я убил своего отца, хотя он был в моем доме и видел пустую комнату. Леннокс ничего не сказал, когда граф Стрэтфорд обвинил меня в воровстве в качестве мести за потерянную землю. Это совсем не тот человек, которого я знал в детстве, и мне трудно оставаться доброжелательным по отношению к нему.
В последнем не приходилось сомневаться. Голос Вейна стал гневным и резким, выражение лица лучше всяких слов говорило, какое сильное разочарование ему пришлось пережить. Абигайль, по натуре очень преданная своим близким, ощутила вспышку негодования. Даже если предположить, что в юности Себастьян был более легкомысленным, не в его характере играть чувствами молодой девушки, почти ребенка. Абигайль могла допустить, что лорд Атертон хотел защитить свою сестру, но не до такой же степени, чтобы стоять в стороне, когда сплетники клевещут на его друга, не имея на то оснований. Абигайль положила руку на локоть Себастьяна:
– Мне очень жаль.
Ее прикосновение, казалось, остудило ярость Вейна. Черты его лица разгладились, взгляд, устремленный на ее руку, смягчился.
– Вам не о чем сожалеть. Эго мне нужно извиниться. Жаль, что я не сумел скрыть своих чувств, когда мы вчера встретились.
Абигайль начала сожалеть, что отчитала Себастьяна. Должно быть, это явилось для него немалым потрясением, учитывая, что, когда они виделись в последний раз, Абигайль позволила ему расстегнуть лиф ее платья и ласкать. При воспоминании о губах Вейна на ее обнаженной груди Абигайль ощутила, как забилось ее сердце. Конечно, Себастьян ничего не обещал ей напрямую… но теперь ей стало ясно, что все его действия указывали на более глубокие чувства, чем он решился открыть. Он хотел заняться с ней любовью, но сдержался. Сказал, что пытается вести себя благородно, и прислал книгу своей матери в качестве извинения. Привел грот в относительный порядок, чтобы она могла оценить скрытую внутри красоту. Он пришел с визитом в Харт-Хаус, к общему удивлению ее семьи. Намекнул, что поговорит с ее отцом, когда приедет из Бристоля. И пошел искать ее, как только вернулся домой.
– Перед отъездом, – неуверенно произнесла Абигайль, – вы сказали, что у вас есть дело к моему отцу.
Лицо Вейна омрачилось:
– Я теперь не уверен, что мне следует обращаться к нему.
– Почему? Разве в Бристоле что-нибудь случилось, заставив вас изменить решение?
– Не в Бристоле, – сказал он. – Умер мой дядя. Я ездил в Бристоль к его поверенному, потому что он оставил мне наследство – порядка четырех тысяч фунтов.
Значит, это все же были хорошие новости! Абигайль подавила вспышку облегчения и радости.
– Примите мои соболезнования, мистер Вейн.
– Спасибо. – Последовала долгая пауза. – Вы сказали вчера, что никогда не скрывали, чего хотите. Если ваши желания изменились после моего отъезда…
– Нет, – отозвалась Абигайль, не покривив душой. Теперь, когда мистер Вейн снова стоял перед ней, высокий, серьезный и так близко, что она могла коснуться его, в ее сердце не оставалось сомнений.
– Я не стал бы винить вас, если бы вы предпочли Атертона.
– Но я не предпочла, – прошептала она.
Глаза Себастьяна вспыхнули.
– Этот парк полностью просматривается из дома?
Абигайль охватило волнение.
– Да, кроме участка стены, увитой розами.
– Вы проводите меня туда?
Без лишних слов Абигайль свернула на дорожку, которая вела к стене, отделявшей сад от парка. Если пойти по ней дальше, обогнув дом, можно было выйти к благоухающей аллее. Абигайль старалась не спешить, хотя ей хотелось припустить бегом, чтобы поскорее скрыться от посторонних глаз. Она взмолилась, чтобы Майло устроил переполох и заставил миссис Уэстон покинуть наблюдательный пост у окна. Десять минут – это все, что ей нужно.
100 
