с удовольствием перечитала 
30 
– Один поцелуй для репортеров.
– А где репортеры?
– О, пресса постоянно снует вокруг «Чатсфилда». Здесь каждый день что-нибудь случается.
Один короткий поцелуй был легким и совершенно очаровательным. Его губы были теплыми и дразнящими. Рука Джеймса обвила ее талию. Он давно не брился – с того самого дня, как сделал ей предложение. Лейле нравилась эта шероховатость, она напоминала об ощущениях той ночи.
Он прижался к ней, и ее губы раздвинулись.
Она хотела больше страсти, больше вкуса…
Однако Джеймс отстранился.
– Однажды укушенный… – сказал он, довольный, что ей понравился поцелуй.
О да, ей очень понравилось.
В лифте щеки Лейлы вспыхнули, когда она вспомнила, как они целовались в тесной кабине. Она не знала, что мелодия, которую насвистывал Джеймс, называется «Воспоминания»… А потом последовала другая, но столь же восхитительная атака его губ…
Когда Лейла вышла из ванной, Джеймс уже лежал на кровати.
– Я так устал, что на диване могу крепко заснуть и ничего не услышать, – заявил он, не сомневаясь, что выиграет.
Пожав плечами, Лейла легла рядом.
– У тебя уже виден животик.
– Я знаю.
Она взяла бутылочку с ароматическим маслом и капнула на ладонь.
– А нашему ребенку ты купишь подарок? – неожиданно спросила Лейла.
– Я его уже купил, когда выбирал кольцо для тебя.
– Правда?
Она посмотрела на кольцо. До этого она лишь раз удостоила его взглядом.
– И в самом деле, красивое, – признала Лейла.
Платиновый бантик был украшен мелкими бриллиантами, но ее внимание сосредоточилось на огромном центральном камне. Она села и залюбовалась его сверканием.
– У кого ты нашел камень?
Джеймс улыбнулся странному вопросу.
– У Тиффани.
– Удивительно, что оно мне подошло.
Джеймс смотрел на ее длинные узкие пальцы, вспоминая, как покупал обручальное кольцо. Ювелир заверил его, что размер можно будет изменить. Но он так часто представлял длинные пальцы Лейлы, вспоминал, как они скользили по его телу, по его губам… Джеймс не сомневался, что кольцо подойдет.
Лейла выключила свет. Они оба слишком хорошо помнили ту ночь, а поцелуй у отеля только усилил их взаимное притяжение.
Лейла боролась с собой, лежа на своей стороне кровати, спиной к Джеймсу. Она ощущала жар его ладони, поглаживающей мягкими круговыми движениями ее наметившийся животик.
Он обнимал ее каждое утро, но сейчас все было по-другому. Лейла это знала.
Она сердилась на себя и на свое желание повернуться к нему, когда он принялся целовать ее плечо, а потом шею. Она сердилась на то, что его рука продолжает поглаживать ее живот, предпочитая, чтобы он двинулся дальше.
Тем не менее Лейла не поворачивалась, борясь с собой. Однако ей безумно хотелось, чтобы рука Джеймса бродила по ее телу, хотелось ощутить мастерство его губ. Но в то же время она боялась слабости, которую вызывали в ней его слова и ласки. А Джеймс говорил, что сходит с ума от ее запаха и нежной шелковистости ее кожи.
Он повернул Лейлу к себе и слегка придвинулся к ней. Она бедром почувствовала его эрекцию, и это было приятно. Губы Джеймса искали ее губы. Она жаждала поцелуя и в то же время отвергала его, не желая отдать ему всю себя. Лейла повернула голову, чтобы ее губы оказались возле его щеки.
– Просто сделай это.
– Извини?
– Тебе не нужно целовать меня, не нужно ласкать, не нужно ничего говорить – просто делай.
– Ты чувствуешь? – спросил Джеймс и не стал дожидаться ответа. – Сомневаюсь, поскольку этого больше нет.
Тогда она поняла, что он говорит о своем возбуждении.
Он выругался и лег на спину. Они напряженно молчали. Наконец Лейла спросила:
– Ты хочешь меня, или я просто оказалась рядом? Джеймс закатил глаза:
– У тебя слишком богатая фантазия.
Она отвернулась.
– Сам знаешь, что происходило после того, как ты бросил меня.
– В очередной раз прошу прощения. Да, сейчас нас вынудили обстоятельства, но это не имеет значения…
– Это ты вынудил меня быть с тобой, Джеймс, – прервала его Лейла. – Ты настаивал на браке, потому что не хотел, чтобы я увезла ребенка. Поэтому давай не будем переписывать историю и притворяться, что ты предоставил мне выбор.
– А почему бы нам ее не переписать? Почему бы нам не смягчиться, не начать ухаживать друг за другом?.. – Он зевнул. – Разговоры… Вот чего я всю жизнь избегал. Я хочу тебя, Лейла, – прямо сказал Джеймс, заставив ее щеки запылать. – Потому что я помню, как хорошо нам было… и еще будет по крайней мере лет семь.
30 
