Лёгкий, ненавязчивый романчик 
99 
Лицо Катерины было искажено яростью, она плюнула кардиналу прямо в глаза.
Борджа утерся рукавом, а графиня проговорила дрожащим от гнева голосом:
— Вы старый и мерзкий тип! От вас разит чесноком. Пустите меня!
— Пусть я немолод, Катерина, зато гораздо богаче вашего Джироламо и в два раза могущественнее. — Улыбка Борджа угасла, теперь он держал Катерину за обе руки. — Он слишком глуп и горяч, чтобы прожить долго. Я могу дать вам гораздо больше, чем этот муж за целую жизнь.
— Я никогда не полюблю вас, — фыркнула Катерина.
— А вот это, моя дорогая, не имеет никакого отношения к делу. — В голосе Борджа зазвучали угрожающие нотки. — Мне кажется, вам стоит задуматься над тем, что я запросто могу рассказать о ваших похождениях мужу. — Он выразительно взглянул на ее припухшую губу. — Я давно знаю Джироламо. Полагаю, вы тоже успели заметить, что его несдержанный нрав часто приводит к жестокости. Боюсь и представить, что он натворит, узнав о неверности молодой жены.
Клокоча от гнева, Катерина вырвалась из его хватки — на этот раз Борджа отпустил ее.
— А я расскажу мужу, что вы подстроили это свидание, неоднократно пытаясь соблазнить меня!
Он ехидно засмеялся и заявил:
— Джироламо сначала бьет и только потом задает вопросы. Сомневаюсь, что ваш хорошенький ротик будет способен выговаривать слова после первого же удара. Вряд ли вы проживете достаточно долго, чтобы рассказать ему обо мне. Да и ваш француз не уцелеет после подобного разоблачения.
— Вы совершенно правы, — с жаром произнесла Катерина. — Если так, то я первая приду к мужу и, заливаясь слезами, признаюсь, что вы мой любовник. Сначала вы силой взяли меня в саду наслаждений, напоив одурманивающим вином. Не сомневаюсь, что Джироламо наслышан об этом месте. Я приду к нему, умоляя о прощении и защите, скажу, что никак этого не хотела и сгораю от стыда. Вы, человек, которому ничего не стоит развратить красивую молодую женщину, можете наговорить на меня что угодно. Вероятно, мне придется вытерпеть побои, но я не лишусь ни собственности, ни положения, а вот вы запросто можете их потерять. Возможно, еще до возвращения мужа я отправлюсь на исповедь к Папе Сиксту, который обожает меня и тает при виде женских слез. Всего хорошего, ваше преосвященство. — Катерина подобрала юбки, повернулась к Борджа спиной и кивнула мне, направляясь к лестнице.
Разворачиваясь, я успела заметить, каким взглядом провожал Катерину кардинал. Весь его гнев испарился, он смотрел на нее зачарованно, едва ли не влюбленно.
Когда мы поспешно спускались, он окликнул нас сверху, и его тон показался мне неуместно легкомысленным:
— Вы всегда можете передумать. Насколько я знаю, ваш муж задержится в Фаэнце еще на несколько недель.
Когда мы спустились на первый этаж, донья Мария уже успела открыть дверь. Я шагнула через порог и едва не столкнулась с хорошенькой зеленоглазой брюнеткой, женой французского посла, которая входила в этот момент. Она посторонилась, пропуская нас, и коротко хохотнула от неожиданности при виде слегка растрепанной Катерины.
— Ваша светлость! — произнесла дама, заговорщически, как-то зловеще улыбаясь.
— Госпожа герцогиня, — пробормотала я вполголоса.
Катерина прошла мимо нее, не сказав ни слова. Мы поспешили сесть в экипаж.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Катерина и не подумала отказываться от свиданий с французом. Еще четыре раза она ездила в секретное палаццо Борджа — всегда ровно в полдень, когда испанский кардинал по установившейся традиции отчитывался перед Папой Сикстом о церковных делах во время их совместного обеда. Ни разу больше Катерина не совершила прежней ошибки, не задержалась в палаццо дольше чем на час. В остальных случаях они с Жераром отправлялись куда-нибудь в пустые луга или леса за городом. Я оставляла ее с любовником в экипаже и в обществе краснеющего возницы уходила куда-нибудь подальше, чтобы не слышать сладострастных стонов парочки и не видеть, как раскачивается экипаж.
Катерина рассказала своему любовнику о возмутительных притязаниях со стороны Борджа, но Жерар только вяло изобразил негодование. Он уговаривал ее не злить кардинала без крайней необходимости, потому что с ним лучше не враждовать. Трусость француза вызвала у Катерины отвращение, но ее мнение о его характере никак не сказалось на желании заниматься с ним физической любовью.
99 
