72 
Рис прижал её к себе, она положила щёку на его обнажённую грудь, видневшуюся в вырезе халата.
Почувствовав, что она дрожит, он обнял её крепче.
— Ты нервничаешь, cariad.
Она кивнула, прижимаясь к его груди.
Его ладонь нежно легла на её щёку.
— Ты боишься, что я причиню тебе боль?
Хелен поняла, что он имеет в виду физическую боль, которую она испытала в их первое занятие любовью. Только боялась она совершенного другого вида муки. Облизав пересохшие губы, Хелен с трудом проговорила:
— Да, но не так, как ты…
— Нет-нет, — начал успокаивать он, — всё будет иначе. — Рис опустил голову и сжал её в своих объятиях так, будто хотел окружить своим телом со всех сторон. — Твоё удовольствие превыше всего для меня. — Одна его рука опустилась на её бедро, к началу изгиба ягодиц, переместилась вперёд и прижалась к животу, а затем скользнула к местечку между бёдер.
Дразнящие проглаживания вызывали в ней острые ощущения, ноги задрожали, и она едва могла стоять. Хелен вздохнула, но в горле застрял ком. Сглотнув, она неровно проговорила:
— Дело не в этом, а в том… я боюсь, потому что мне кажется… я могу потерять тебя.
— Потерять меня? — Рис с интересом опустил на неё взгляд, а она отвела глаза. Через минуту, Хелен услышала вопрос: — С чего вдруг тебе об этом волноваться?
Теперь самое время ему рассказать. Она попыталась выпалить: «Альбион Вэнс — мой отец», но не смогла заставить себя это сделать. Рот просто отказывался выдавать такие слова. Всё что ей оставалось, это стоять и трястись, словно струна пианино, по ней пробегала тонкая вибрация трусости.
— Я не знаю, — в итоге проговорила она.
Хелен стояла, отвернув лицо в сторону, продолжая трястись, Рис наклонился и поцеловал её в щёку.
— Ах, и ты расстроилась, — тихо воскликнул он и подхватил её на руки с лёгкостью, от которой у неё перехватило дыхание.
Он был таким сильным, твёрдые мышцы на груди и руках могли её раздавить. Но Рис нежно и аккуратно поднёс Хелен к мягкому креслу рядом с камином и опустился в него, усадив её боком у себя на коленях. Сняв один тапочек, он накрыл большой тёплой ладонью её холодную ступню и начал медленно разминать. Большим пальцем он потирал изгиб, облегчая боль, о которой она даже не подозревала и еле сдержала стон, пока он продолжал массировать все уязвимые местечки. Рис нежно сжал каждый пальчик между своими большим и указательным пальцами и небольшими круговыми движениями очертил подушечки на стопе. Через некоторое время он взял другую ступню, растирал и сдавливал её, пока Хелен не расслабилась, сидя у него на коленях, склонив голову ему на грудь. Дыхание замедлилось, и на неё снизошло что-то наподобие транса, какое-то дремотное состояние.
А за окнами зимний ветер рыскал по пастбищам на холмах, заставляя ветви деревьев раскачиваться, словно незапертые ворота. С наступлением ночи из недр особняка доносились скрипы и шумы оседающего дома.
Рис уютно укачивал её, пока они слушали потрескивание дубовых поленьев в камине и наблюдали за вспыхивающими и танцующими искрами. Никто не обнимал Хелен так крепко и так долго.
— Почему старые дома так скрипят? — задумчиво спросил он, поигрывая её косой и водя шелковистым кончиком по щеке.
— Когда всё тепло постепенно испаряется с приходом ночи, старые балки сжимаются и начинают тереться друг о друга.
— Какой же это чертовски огромный дом. И ты слишком долго была оставлена на произвол судьбы. Я раньше не понимал, как одиноко тебе было.
— Близнецы составляли мне компанию. Я приглядывала за ними.
— Но некому было приглядывать за тобой.
Хелен смутилась, как и всегда, когда задумывалась о детстве. Казалось, чтобы выжить, ей было необходимо не привлекать внимания и ни на что не жаловаться.
— Ох, я… я не нуждалась в этом.
— Всем маленьким девочкам необходимо чувствовать себя в безопасности и желанными, — он откинул назад изящные локоны, свободно свисающие у её лица, кончики его пальцев нежно пробежали по узору из отблесков огня на её волосах. — Когда ты растёшь и не имеешь чего-то, этот недостаток всегда с тобой. Даже, когда наконец этим завладеваешь.
Хелен удивлённо подняла на него глаза.
— Ты когда-нибудь так себя чувствовал?
В его улыбке читалась насмешка над самим собой.
— Моё состояние настолько огромно, cariad, что его величина напугает любого здравомыслящего человека. Но какая-то часть меня твердит, что завтра может исчезнуть всё до последнего шиллинга. — Его рука очертила линию её бедра и проследовала ниже по ноге. Положив ладонь на её колено, он пристально посмотрел Хелен в глаза. — Там, в Лондоне, ты сказала, что твой мир был очень мал. А вот мой — очень велик. И ты в нём самый важный человек. Теперь ты находишься в безопасности и желанна, Хелен. Со временем ты привыкнешь и перестанешь волноваться. — Она повернула голову и прижалась лицом к его груди, Рис склонился к её ушку. — Мы связаны друг с другом, — прошептал он. — До конца времён. Помнишь?
72 
