Особенно,... 
16 
И все-таки этот «вообще ужасный» человек с неодолимой силой притягивал ее к себе.
Азалия старалась вспомнить, читала ли когда-нибудь в книгах о таких сложных и запутанных чувствах.
Неужели возможно ненавидеть и презирать мужчину и все же испытывать к нему притяжение? Причем не только физическое, но и душевное?
«Я просто наивная, неопытная дурочка и совсем запуталась», — говорила себе Азалия, но ей все же хватало ума, чтобы понять собственное лукавство.
— Обед в ресторане подают в семь часов, — объявила леди Осмунд.
Ее резкий голос заставил Азалию встрепенуться и оторваться от раздумий.
— А я… буду… обедать вместе с вами, тетя Эмилия? — робко спросила она.
— Думаю, да, — проворчала леди Осмунд, — но, я надеюсь, ты не станешь злоупотреблять этим! Впрочем, тебя едва ли кто-нибудь заметит. — Она замолчала и смерила племянницу недобрым взглядом. — В конце концов, мы ведь не можем скрывать свое родство с тобой, хотя гордиться нам абсолютно нечем! — едко заявила она. — А бедной родственнице приличествует вести себя скромно и услужливо; так что даже и не пытайся встревать в разговор и помалкивай, пока тебя не спросят.
— Хорошо, тетя Эмилия.
Понимая, что не должна обнаруживать свое недовольство, Азалия спокойно вышла из каюты и принялась за собственный чемодан.
Сейчас у нее было больше платьев, чем прежде, так как Виолетта и Маргарита полностью обновили свой гардероб. К тому же в хорошем состоянии и сравнительно новых и модных.
Правда, слишком пышные от бесчисленных оборок, они, на взгляд Азалии, не очень подходили к ее стройной фигурке. Девушка намеревалась убрать часть рюшей, бахромы и бантов, делавших все платья похожими на рождественскую елку, но с бледной расцветкой, которая была ей совсем не к лицу, приходилось мириться.
«Впрочем, тетя Эмилия права, — убеждала она себя. — На меня все равно никто не захочет смотреть».
И все-таки она выбрала для выхода к обеду платье, казавшееся ей самым красивым, памятуя при этом слова матери о том, что первое впечатление, которое мы производим на окружающих, чаще всего оказывается решающим.
В глубине сознания брезжила еще некая мысль, но признаться в ней она не решалась.
Лорд Шелдон, перед тем как поцеловать ее самым бесстыдным образом, поинтересовался, какое положение она занимает в доме генерала.
Он нашел ее слишком образованной для горничной, однако ни на миг не подумал о том, что она может быть благородного рода.
Что ж, тем лучше! Пусть удивится, когда узнает, кто она такая. Интересно, как он поведет себя, обнаружив, что она не только настоящая леди, но еще и генеральская племянница.
Сама Азалия не придавала этому особого значения, однако на лорда Шелдона, с его банальным и косным мышлением, дядя Фредерик и его должность, несомненно, должны производить впечатление.
Укладывая волосы, Азалия сегодня провозилась немного дольше, чем всегда. Обычно она скручивала их в толстый пучок на затылке и скрепляла шпильками, но на этот раз сделала себе чуть более затейливую прическу, понимая, что рискует услышать от тети Эмилии саркастические замечания.
Закончив, Азалия взглянула на себя в зеркало и улыбнулась. Пусть она выглядит не слишком привлекательно, но уж определенно теперь ее не примут за начитанную горничную или слишком молодую экономку.
Любопытно, промелькнет ли в глазах лорда Шелдона хоть малейшее удивление?
Из ее памяти не выходил его пристальный взгляд, каким он смотрел на нее, расспрашивая о том, зачем ей понадобилось подслушивать его разговор с приятелем.
— Как он смел меня подозревать! — воскликнула вслух Азалия.
Она пыталась убедить себя, что ненавидит его настолько сильно, что будет рада, если его ранят или если даже он упадет за борт и утонет.
Но при этом ей вспомнилось странное, требовательное тепло его губ, и она поскорей направилась к двери.
Прежде чем идти в кают-компанию, ей еще предстояло зашнуровать на тетке платье, застегнуть пуговицы на нарядах близнецов и вплести в их прически ленты.
Леди Осмунд возглавила процессию, а дочери шли следом, словно волны за кораблем, шурша многочисленными оборками и рюшами на платьях. Как всегда, они держались за руки, переглядывались и над чем-то хихикали. Последней шла Азалия.
Обеденный салон первого класса поражал своей пышностью. Пассажиров ожидали небольшие столики, накрытые накрахмаленными белыми скатертями и изящно сервированные, а вокруг толпилась целая армия стюардов в белой униформе.
16 
