84 
Казалось бы, сейчас самый момент для того, чтобы герой покорил ее. Увы, постельная сцена развивалась совсем не так, как было первоначально задумано. Где-то между его мозгом и кончиками пальцев его творческие импульсы сворачивали на другие пути, словно поезд на стрелке. Причем управляли этой стрелкой некие иные силы, нежели он сам.
Предполагалось, что герой задерет на ней юбку, стащит с нее трусы, сделает свое дело и уйдет, оставив ее выкрикивать ему в спину угрозы, что она-де натравит на него своего любовника, то есть злодея.
Однако главный герой, полный презрения и сарказма, отплатит ей той же монетой, ответив на каждое оскорбление оскорблением, на каждую угрозу угрозой и бросит ее одну в обшарпанном номере мотеля – в порванных трусах, потную и раскрасневшуюся от оргазма. Последние детали должны были служить немыми свидетельствами ее наивности и морального разложения.
Увы, всякий раз, когда Алекс приступал к этой сцене, он мысленным взором видел ее совсем иначе. Пальцы главного героя ласкали каждый квадратный дюйм кожи у нее под юбкой, и вместо того, чтобы грубо сорвать с нее трусы, просто скользнули под кружевную ткань. Причем одного прикосновения было достаточно, чтобы у бедного парня снесло крышу. Он ласкал ее, пока она не была вся мокрая и горячая, и лишь после этого нежно, медленно стащил с нее эту деталь гардероба.
Проникнув в нее, он тоже не торопился кончить. Она оказалась совсем не такой, как он ожидал, – мягче, нежнее, ласковее. Герой упорно игнорировал команды Алекса быстренько оттрахать ее и уйти.
Сбитый с толку невесть откуда нахлынувшими чувствами, герой – вопреки своей привычке – приподнялся и посмотрел ей в лицо. Увидев, как по ее щеке скатывается одинокая слезинка, он спросил у нее: что не так? Может, он сделал ей больно?
Сделал ей больно? – мысленно возмутился Алекс. Это еще откуда? По идее, парню наплевать, больно ей или нет.
Нет, он не сделал ей больно, ответила она. Единственный вред, который он может ей причинить, – это рассказать обо всем ее дружку-злодею. Вот тот уже точно сделает ей больно. Он постоянно издевается над ней, призналась она. Кстати, будь у нее шанс, разве бы водилась она по-прежнему с этим куском дерьма? Нет, конечно. Увы, обстоятельства не позволяют ей это сделать.
– Чушь собачья! – мысленно воскликнул Алекс. – Она обыкновенная шлюха. Неужели ты этого не видишь? Ты болван. Тебя водят за нос. Тебя трахают во все дырки.
Увы, герой заглянул в ее голубые глаза и еще глубже погрузился в ее сладкие, шелковистые глубины, вдыхая аромат ее рыжих волос. Стоп. Одну минуточку.
По идее она блондинка. Причем крашеная. Это сказано на странице шестнадцать. Черт, что такого произошло между страницей шестнадцать и страницей сто четыре, что заставило ее сменить цвет волос и даже изменить характер? Да и в какой момент он сам стал употреблять прилагательные вроде «сладкий» и «шелковистый»? Тогда, когда утратил контроль над собственной книгой, вот когда.
Курсор, застыв на месте, продолжал подмигивать ему.
Алекс резко отодвинул стул и встал из-за стола. Пальцы отказывались нажимать на нужные клавиши, он уже был бессилен с этим что-либо сделать. Черт, но ведь такое бывало не раз. Даже с лучшими писателями. Даже лауреаты Пулитцеровской премии порой не могли выжать из себя ни строчки. Можно только гадать, какими бы вышли «Гроздья гнева», не страдай Стейнбек время от времени от творческого запора. Стивен Кинг гордо устраивал себе выходные, когда понимал, что им в очередной раз овладела творческая немота.
Шагая к окну, Алекс заметил на книжном шкафу пустую бутылку из-под виски. Казалось, та корчит ему презрительные рожи.
Уйдя от Кэт, он оставил ее стоять, гневно потрясая хрустальной вазой. Понимая, что ее ярость вполне оправданна, он покатил прямиком в винную лавку.
Первый глоток показался ему отвратительным. Второй пошел уже более гладко, третий и четвертый – и подавно. Следующие он уже не помнил. Помнил только, что его жутко рвало, хотя где именно – этого он сказать не мог.
Проснулся Алекс на рассвете от того, что жутко, до боли, хотелось по малой нужде. Во рту была настоящая помойка, ее вонь наверняка повалила бы даже слона. В голове был полный туман. Как ни силился, он не мог вспомнить, как добрался до парковки возле «Кей-Марта». И вообще, он должен благодарить судьбу, что, сидя за рулем, никого не сшиб и не угробил самого себя.
На счастье, никто не позвонил в полицию, чтобы настучать на какого-то алкоголика, спящего в машине, припаркованной рядом с магазинными тележками. Кстати, на его кошелек и машину тоже никто не позарился.
84 
