Особенно,... 
8 
– А тебе не приходило в голову, что на сей раз «все» могут быть правы? – пожурил ее мистер Хайзер. – Ты думаешь, что если ты объездила весь свет, то тебе все нипочем. Твой отец показал тебе мир через объектив фотоаппарата, и только. А жизненного опыта у тебя нет. Ты понятия не имеешь, что такое жить самостоятельно.
– Если я видела голод, нужду, войну глазами отца, разве они от этого стали менее реальны? Папа многому меня научил. Я знаю, что такое жизнь. И знаю, как поступлю со своей. Так что этот разговор продолжать бессмысленно, – отрезала Кейси.
– Ну что ж, хорошо. Будем считать, что тема исчерпана, – нехотя согласился Арнольд Хайзер.
– Простите меня, мистер Хайзер, сама не знаю, почему я сорвалась. Пожалуйста, давайте сегодня больше не будем ссориться. Мне уже пора. Норд ждет, да и я еще не полностью собралась в дорогу.
Кейси вошла в лифт, над которым вспыхнула и замигала стрелочка «вниз». Поглощенная своими мыслями, она не замечала внимательных, заинтересованных взглядов некоторых попутчиков. Кейси была среднего роста, стройная, с красивой фигурой. В каждом движении сквозила женственность. Овал лица нежный, тонкие черты лица уравновешивал нос правильной аристократической формы; изогнутые темные брови и золотисто-карие глаза, опушенные на редкость длинными ресницами и чуть приподнятые с краев, отчего взгляд казался немного насмешливым, что вполне соответствовало ее характеру. На щеках Кейси были милые ямочки. Но особое внимание привлекали красивые руки с тонкими, изящными пальцами и медно-красные волосы, уложенные профессиональной рукой.
Кейси спустилась на первый этаж и вышла на улицу. Нескончаемый поток пешеходов замер в ожидании зеленого огня светофора. На перекрестке ее прямо-таки смыло приливом людской волны, которая несла до самой стоянки, где она поставила свою машину – дорогой спортивный автомобиль. Это был последний подарок отца в честь окончания колледжа.
Подъехав к дому, где жила, Кейси вошла в подъезд и поднялась в лифте на пятый этаж. Она дошла по коридору до своей квартиры и остановилась. Ей не хотелось входить. Когда Кейси вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь, на нее опять нахлынула щемящая тоска и одиночество. Пес, повизгивая от восторга при виде хозяйки, бросился ей навстречу.
– Норд, скучал обо мне, дружочек? – Кейси печально улыбнулась, гладя огромную собаку и читая в его глазах нескрываемое обожание. – Что бы я делала без тебя?
Ожили милые сердцу воспоминания: самое яркое – ее семнадцатилетие. Они тогда были в командировке в Канаде. Папа тайком принес щенка в шикарный отель в Лауэр-Посте. Он назвал щенка Нордом, так как тот родился в северной стране.
– Он будет оберегать тебя, Кейси, надежнее любого ангела-хранителя, – сказал тогда отец.
И действительно, игривый, резвый щенок быстро вырос в огромную немецкую овчарку, беззаветно преданную своей хозяйке. Кейси не раз задавала себе вопрос: правильно ли она поступает, покидая свой единственный дом и своих единственных друзей.
Когда Арнольд Хайзер узнал о решении Кейси снять на лето домик в техасских горах, он немедленно вмешался на правах близкого друга и коллеги. И об Эрвине он заговорил отнюдь не случайно.
Обе семьи радовались многообещающей дружбе детей и в тайне надеялись, что когда-нибудь они поженятся и заживут счастливо. Иначе просто и быть не могло – они идеально подходили друг другу. Правда, они никогда не клялись друг другу в любви и верности. Когда Кейси уезжала с отцом, она присылала Эрвину забавные открытки, а по возвращении звонила. Во время ее отсутствия Эрвин встречался с другими девушками, а когда Кейси бывала в Нью-Йорке, то проводил время только с ней – они посещали выставки, театры, клубы, дискотеки.
Эрвин был красивым молодым человеком с голубыми глазами и русыми волосами. Он был на пять лет старше Кейси и получил образование журналиста. Сейчас Эрвин был на Востоке, в самых горячих точках земного шара.
А для Кейси вся ее жизнь была сплошной круговертью. Порой хотелось остановиться и посмотреть вокруг, чтобы никуда не надо было спешить, чтобы по утрам встречать солнце, дышать свежим воздухом и не спеша делать любимое дело. Она давно мечтала пожить такой жизнью. А по окончании колледжа хотела попросить у отца разрешения на самостоятельную жизнь. Папа понял бы ее.
О замужестве говорить и даже думать было слишком рано. Она была не готова к семейной жизни и слишком неопытна для любви, от которой можно потерять голову.
8 
