Арис молчал, а я так надеялась, что возразит. Ну нельзя же, в самом деле, поверить, что Горыныч способен на такую подлость! Не дождавшись ответа, Макс пожал плечами и неторопливо пошел к едва заметной бреши в темном кустарнике. На полпути обернулся.
– Женя, ты со мной? Или остаешься? – и, правильно истолковав мое молчание, добавил напоследок: – Смотри, будь осторожней.
Арис проводил его задумчивым взглядом и, отвернувшись к реке, сел на траву. Взъерошил пальцами волосы, стряхивая воду. Потянулся к рубашке, да передумал. Недалеко от берега что-то булькнуло, и я успела заметить, как бледная ручка, сцапав плывущий венок, утащила его под воду.
– Вот чертяка бестолковая, – покачал головой Арис. – Ей этот венок сто лет не нужен, а тоже…
Он обернулся, словно прислушиваясь – наверняка его змеи Максима до самого порога провожали. Я все еще стояла на месте, не зная, как же спросить Горыныча, не он ли, вправду, русалок подговорил. Боялась обидеть.
– Русалки эту ночь тоже своей считают. Шумных компаний сторонятся, но одному в воду лезть нельзя. Утащат, – Арис снова отвернулся к реке. Одинокие капли воды все еще ползли по его спине и плечам – крепким, словно Горыныч всю жизнь лопатой работал и мешки таскал. На смугловатой коже видны были шрамы – и не скажешь сразу от чего: обычные полосочки, черточки, но воображение рисовало вилы частоколом и ухмыляющиеся рожи поселян, пожалевших золото колдуну за работу. Хотя… все могло быть намного прозаичней.
– Так у нас же с ними договор, – успокоив свои подозрения, я села рядом. – Меня бы не тронули.
– Может быть. А может, и утопили бы. А потом сказали, что не узнали. Хитрые они…
– Да уж, – я покачала головой, и в это время под воду ушел еще один венок – пышный, украшенный цветами, явно срезанными с клумбы. – С кем мы договорились? Одним утопленников подавай, другим – бусики.
– Бусики… – Горыныч все-таки надел рубашку, длинные рукава спрятали черную метку на запястье. – Жизнь у них скучная, вот и развлекаются, как могут…
– Ты их защищаешь, что ли?
Он пожал плечами, а мне снова вспомнилась та русалка у костра. Стало неуютно, я нахохлилась, обхватила руками плечи. Арис обернулся.
– Замерзла?
Заботливо так.
– Нет, – покачала головой. – Просто…
Уже давно стемнело, а смех, музыка и песни все еще доносились от луга перед селом. Где-то рядом были Алина с Леоном: вот тут, прямо за непроглядной чернотой кустарника… Чем они сейчас заняты – гадать не хотелось, только разом избавиться от глупой ревности и еще более глупой и даже стыдной зависти не получалось.
– Арис, – позвала я. – А почему все-таки тебя Горынычем называют?
– Долго рассказывать, – и, в ответ на мой заинтересованный взгляд, добавил: – Потом как-нибудь.
Но так просто я сдаваться не собиралась. Надо же как-то отвлечься от мыслей о влюбленной парочке!
– А говорят, ты, как Змей Горыныч, жил в пещере и девушек крал.
– Много чего говорят, – отмахнулся он. – В пещере я не жил, а прятался. А девушек, – он задумался и неожиданно признался: – Да, было дело.
Я только глазами хлопнула. Если б Горыныч рассказал, что умеет в змею превращаться, я, пожалуй, удивилась бы меньше.
– Ты девушек крал?
– Один раз.
– А зачем?
Спросила и смутилась – ясное дело, зачем, не на ужин же в качестве закуски! Арис моего смущения не заметил.
– Она сама попросила.
Я ждала рассказа. Раз уж на Горыныча такое настроение нашло – грех упускать. Он заметил, усмехнулся.
– Тебе рассказать, как интересней, или как на самом деле было?
– Давай сначала как интересней.
– Хорошо… Нет. Как интересней, я уже не помню. Там много всего было – как я в крылатое чудище превращался, огнем дышал, дома жег и… И еще много всякого подобного. Красиво так написано, слово к слову, прямо как стихи.
Я непонимающе уставилась на Ариса.
– Где написано?
– В жалобе, которую воеводе на меня прислали, – Горыныч весело прищурился. – Алексей Леопольдович, помнится, долго смеялся. Леон после эту жалобу у отца выпросил и нашим вслух зачитывал.
– Нашим – это кому?
– Да так… – Арис снова помрачнел. – В общем, была там девчонка одна, лет семнадцати, наверное. Родня ее держала у себя вместо прислуги, обращались плохо, замуж не пускали. Хотели, видно, чтобы она при них и осталась на хозяйстве – бесплатно ведь работала, только за еду. У нее и жених нашелся, сватов засылал, да ему отказали… Мы тогда с воеводой на хутор приехали, по делам, а мне задержаться пришлось. Девчонка эта увидела, что местные меня побаиваются, и прицепилась – уведи, мол, да уведи. Жениха она просить побоялась, чтобы украл, потому как братья у нее на расправу горячие. Пришлось мне.