Особенно,... 
53 
Коротко кивнув, Тирелл вышел вслед за Питером.
— Что случилось? — спросил граф у Девлина.
— Они пошли на юг, в Корк, были в четырех милях отсюда, на другой стороне реки. Я убедил Броули, что они направляются в Лимерик.
Граф повернулся к Клиффу:
— Когда ты сможешь отплыть?
— Самое большее через два дня «Моя прекрасная леди» будет в Кобе.
— А что делать с Элеонорой?
Все молча обменялись взглядами. Графиня посмотрела на мужа:
— Она уже взрослая женщина и никогда не переставала любить Шона.
— Что, если нам не удастся отклонить обвинения против него? Если амнистия невозможна? Он вне закона, Мэри. И ему надо покинуть страну. Что, если их поймают вместе? Ее обвинят в укрывательстве и даже в том, что она помогает изменнику!
Мэри побледнела.
— Если он захочет взять ее с собой, нам не убедить Элеонору бросить его. Дорогой, я понимаю, ты сердит на Шона. Но я знаю своего сына. Он влюбился в нее, Эдвард. Никакого объяснения его поведению больше нет.
— Сейчас мне нет дела до его чувств к Элеоноре, — решительно заявил граф. — Синклер не просто подходящая, а идеальная пара для нее. Он титулован, богат и не преступник, подвергающий ее опасности.
Мэри выпрямилась.
— Другими словами, зная, что Элеонора всю свою жизнь любила моего сына, ты все равно готов их разлучить?
Граф остался непреклонен:
— Если бы Шон не поднял руку на англичан и не стал изменником, я бы мог разрешить их брак. Я вырастил его как своего сына, да он и есть мой сын. Но ты же не ждешь, что я разрешу Элеоноре выйти за преступника?
— Если этого хочет она и хочет он, то я ожидаю от тебя согласия на их союз.
Тяжелое молчание воцарилось в холле. Девлин подошел и встал между ними. Он улыбнулся матери ободряюще, и улыбка смягчила суровые, решительные черты его лица.
И повернулся к графу:
— Эдвард, вопрос спорный. Сейчас брак между Шоном и твоей дочерью невозможен, и пока мы не знаем их намерений. Но я уверен — Шон никогда не станет подвергать Элеонору опасности, потому что он ее любит, пусть даже как сестру, но достаточно сильно, чтобы не причинить ей вреда.
— Но он уже вверг ее в опасность! — крикнул граф. — И теперь мне страшно за них обоих!
— Я знаю, Эдвард. Но пока он не пойман. — Девлин говорил уверенно, с твердым убеждением. — И я предпочитаю сам увезти его морем к чужим берегам.
Клифф схватил его за руку.
— У тебя жена и двое детей — у меня никого. Я позабочусь о Шоне. И если Элеонора будет с ним, и о ней тоже. И должен тебе сказать, мой дорогой брат, мои корабли способны на такую скорость и так вооружены, а мои люди так опытны, что ни один корабль не сможет нас ни догнать, ни победить в бою. Включая любой корабль британского флота, который могут послать за нами.
Девлин повернулся к нему:
— Самоуверенность всегда ведет к поражению. Тебе известна эта истина? Если ты считаешь себя таким непобедимым, ты уже не прав, и когда-нибудь будешь наказан, мой мальчик. В Кобе есть морская база англичан, ты не забыл?
В улыбке Клиффа сквозили ирония и превосходство.
— Я еще ни разу не проиграл ни одного сражения на море и не собираюсь проигрывать. А что касается моряков на британском флоте — половина из них завербованные бывшие уголовники, и они при первой опасности попрыгают за борт и покинут корабль.
Рекс встал между братьями.
— Вы что, собираетесь помериться силой на море? Скажу вам так — любой, кто вывезет Шона из Ирландии, одного или с Элеонорой, уже не сможет больше вернуться. Поэтому у меня есть план.
Мэри села в кресло, лицо ее было бледным, но она тоже была решительно настроена.
— Говори, Рекс, — сказала она.
— Клифф может приплыть в Коб, но он станет приманкой. А ты, Девлин, немедленно должен тайно снарядить корабль и отплыть туда же. Мы за это время отыщем Шона. Клифф выйдет в море и уведет британцев за собой, а Девлин спокойно вывезет Шона. Я же поеду в Корк, и если сделаю это прямо сейчас, то отыщу там их или их следы.
Кто-то негромко кашлянул, все обернулись и увидели на пороге Рори Макбейна.
— Я пришел, потому что вам понадобится моя помощь, — сказал он, — и я смогу помочь, как никто другой.
Солнце наконец село. Никогда еще Элеонора не радовалась так наступлению темноты. Шон расседлал и стреножил Сапфира. Силы покинули Элеонору; хромая, она нашла на небольшой поляне подходящее место, постелила на траву сложенный в несколько раз отрезанный шлейф. Становилось холодно, у нее не было даже накидки, чтобы прикрыть голые руки и плечи. Она села, дрожа от холода, чувствуя, как все тело ломит, болят стертые, израненные ноги и ужасно хочется есть. Но, несмотря на все это, она была счастлива.
53 
