Особенно,... 
69 
Да, порой морронов после смерти возвращали к жизни, и на этом «пряники» от создателя заканчивались, и вступал в силу «кнут», кстати, бьющий довольно болезненно и, как правило, в самые неподходящие моменты. Коллективный Разум принуждал свои творения свершать подвиги на благо человечества, но не давал за это ровным счетом никакой награды, однако жестоко карал, когда его задание было провалено, причем неважно, по вине исполнителя или по объективному стечению обстоятельств. Кроме того, ведение дел Разумом напоминало поступки скупого ремесленника, который желает регулярно получать отменную прибыль, но совсем не хочет обновлять поизносившиеся инструменты или как-то улучшать их. Обычно враги морронов значительно превосходили их по изначальным физическим данным, а Коллективный Разум не только не сделал своих солдат проворней и сильнее хотя бы обычных людей, но даже не удосужился избавить их от боли при восстановлении повреждений иль борьбе с болезнями. Так же нерадив создатель и повелитель морронов был и в том, что относился к легионерам, словно к бездушным инструментам, поручая непосильные задачи и тем самым ломая их, как крушится топор, который не в состоянии прорубить камень, иль ломается опора, когда на нее давит слишком тяжелый груз.
А сегодня Дарк открыл для себя нечто новое. Он почувствовал себя топором, ножом иль рубанком, который, как оказалось, можно было запросто одолжить соседу. Коллективный Разум как будто сдал его в аренду Великому Горну и даже не настаивал на возврате в целости и сохранности. Ну а «новый хозяин» обращался с чужой вещью весьма небрежно, поскольку её вскоре все равно предстояло или отдавать, или положить ржаветь в тайничок, сделав вид, что она потерялась. Но самое обидное, что грозить моррону в случае провала вечным прозябанием на заброшенной караванной стоянке было в высшей степени бессмысленно и даже глупо. Аламез всё равно помог бы Румбиро, хотя бы в память о тех временах, когда гномы ценой своих жизней спасли человечество.
Одним словом, Дарка сильно расстроили слова Румбиро Альто, передавшего ему лишь первую часть повеления Великого Горна. Но, к счастью, горевать моррону долго не пришлось. Окунувшись в водоворот событий, тут же концентрируешься на том, как бы поскорее выплыть, и быстро забываешь о неприятностях, поджидающих на берегу.
Едва покинув следом за торопящимся гномом комнату, Дарк получил наглядное подтверждение своей догадки, что его на время «сдали в аренду». Как ни странно, но новый хозяин обращался намного бережней с одолженной вещью и даже не поленился немного ее усовершенствовать.
Не успел моррон пройти на ощупь пары шагов, как его веки сами собой опустились, а в глазных яблоках стали происходить изменения, к счастью, не болезненные. Прекрасно понимая, что если создатели что-то задумали, сопротивляться их воле бессмысленно, Аламез даже не пытался открыть глаза, которые уже через пять-шесть секунд сами широко распахнулись, а их слуги-веки принялись часто-пречасто моргать. Темнота при этом рассеялась, моррон немного уподобился Сыну Великого Горна и получил возможность видеть в кромешном мраке, притом так же отчетливо, как ясным, солнечным днем. Жаль только, что особо рассматривать было нечего. Длинный коридор, в глубине которого едва маячила уже ставшая крохотной фигурка торопящегося на поверхность гнома, был совершенно пуст, если не считать дверных проемов по сторонам.
Румбиро не стал его ждать, и у него, бесспорно, имелись на то веские причины. Во-первых, скорее всего гном знал, что Великий Горн наградит союзника новой способностью, и тот сможет самостоятельно выбраться наружу, а во-вторых, Альто был командиром отряда и, как только прозвучала тревога, поспешил возглавить своих людей, точнее, гномов. Долг превыше всего, и его не сравнить с какими-то жалкими условностями, вроде правил гостеприимства, кстати, придуманных людьми и вряд ли почитаемых гномами.
Выжидая, пока веки не станут моргать в привычном режиме, Дарк решил проверить на практике одно смелое предположение. Раз ему был преподнесен дар видеть во тьме, то, возможно, Великий Горн не поскупился и на время избавил его от боли. Размахнувшись, моррон с силой ударил кулаком по дубовой двери и, тут же заскрежетав зубами, похвалил сам себя за осторожность и благоразумие, ведь сперва он собирался проверить догадку на каменной стене и в этом случае точно не отделался бы легким ушибом костяшек. К сожалению, щедрость махаканского божества не была безграничной и умещалась в прокрустово ложе суровой необходимости.
69 
