Особенно,... 
50 
Вернувшись домой с двумя пакетами покупок, я замираю от удивления. Фрэнк стоит у стола и что-то режет.
На нем мамин фартук, в руках – незнакомый мне нож, и он научился орудовать им, словно крутой повар. Раз-раз-раз. Очень быстро. Он раскраснелся и ушел с головой в свое занятие. То есть он даже не замечает, что я на него смотрю, и совершенно не острит.
– Прекрасно! – Увидев меня, Эди выхватывает пакеты. – Достаем чеснок. – Понюхав, он потирает его кожицу. Прекрасно. Так, Фрэнк, порежь мелко. Весь.
– Да, шеф, – не переводя дыхания говорит он и берет чеснок.
Да, шеф?
Да, шеф?
Так, что с моим братом?
МОЕ БЕЗМЯТЕЖНОЕ ЛЮБЯЩЕЕ СЕМЕЙСТВО – РАСШИФРОВКА ФИЛЬМА
ИНТЕРЬЕР. РОУЗВУД-КЛОУЗ, 5. ДЕНЬ
Камера входит в кухню, ФРЭНК сидит за папиным ноутбуком.
ОДРИ (за кадром):
Итак, сегодня состоялся праздник дома престарелых. Все прошло нормально. Вот что я выиграла в лотерею.
Рука тянется к розовому пушистому чехольчику для туалетной бумаги, который лежит на кухонном столе.
ОДРИ (за кадром):
Его на туалетную бумагу надевают. Доводилось ли вам видеть что-нибудь более мерзкое?
Она кладет его обратно на стол.
ОДРИ (за кадром):
Но еда всем очень понравилась. То есть все распродали минут за пять, и даже мэр ее в своей речи упомянул.
Камера фокусируется на Фрэнке. Он смотрит ролик на Ютюбе, в котором шеф-повар что-то режет.
ФРЭНК:
Как думаешь, мама купит мне ножи? В смысле, нормальные ножи?
ОДРИ (за кадром):
Не знаю. Сколько они стоят?
Фрэнк открывает новое окно.
ФРЭНК:
Вот этот набор – 650 фунтов.
ОДРИ (за кадром):
Ого. Что-то сомневаюсь.
ФРЭНК:
Но нужны хорошие ножи. Эди разрешил мне зайти в паб, еще чему-нибудь поучиться. Надо только будет там посуду помыть, и после этого он меня научит.
Он поднимает лицо – оно такое оживленное.
ОДРИ (за кадром):
Круто!
ФРЭНК:
А еще он работает паяльной лампой. Курицу опаляет.
ОДРИ (за кадром):
Ого. Ну, готовит он вкусно. Все об этом только и говорили.
ФРЭНК:
Для вальдорфского заправки не хватило. Эди так сказал.
ОДРИ (за кадром):
Мне показалось нормально.
Камера выходит из кухни в сад и останавливается в дверях. Мы видим МАМУ с ПАПОЙ, они стоят у домика Феликса и тихо беседуют. У мамы в руках письмо, которым она яростно размахивает у папы перед лицом.
МАМА:
Поверить не могу, что они об этом просят.
ПАПА:
Энн, не принимай это на свой счет.
МАМА:
Как? Как у них смелости хватило? Даже наглости?
ПАПА:
Согласен. Это бред.
МАМА:
Это просто чудовищно! Ты хоть понимаешь, какой вред они могли нанести Одри? Я напишу сегодня этой женщине, скажу ей все, что я думаю, и…
ПАПА:
Я отправлю.
МАМА (яростно):
Ну, я в сторонке стоять не буду. И ты, Крис, НЕ будешь меня редактировать.
ПАПА:
Напишем вместе. Слишком уж враждебными быть тоже плохо.
МАМА:
Слишком враждебными? Ты что, смеешься?
ОДРИ (за кадром):
О чем речь?
Родители изумленно оборачиваются.
ОДРИ (за кадром):
Что происходит?
МАМА:
Одри!
ПАПА:
Ничего страшного, детка.
МАМА:
Тебе беспокоиться не о чем. На празднике весело было, да?
Возникает пауза, камера изучает взволнованные лица родителей, затем выхватывает крупным планом мамину руку, вцепившуюся в письмо.
ОДРИ (за кадром, медленно):
Да, было ужасно весело.
На что они смотрели? На что?
Я вообще ничего не понимаю. Я раньше никогда не видела родителей такими. Они так старались утаить от меня, о чем разговаривали, я бы сказала даже агрессивно. Мама на меня почти рявкнула.
В общем, они не хотят, чтобы я узнала хоть что-то.
Я в растерянности. Я даже не могу предположить никакие гипотезы и потом их опровергнуть, потому что у меня нет никаких идей на этот счет. Может, это как-то связано с доктором Сарой? Больше ничего в голову не приходит. Может, она предложила какое-нибудь дурацкое экспериментальное лечение, чем разозлила родителей?
50 
