Особенно,... 
34 
Блейз сидела погруженная в мысли о работе, которая ее ждет, как только они вернутся в Нью-Йорк, когда сзади донесся негромкий звук. Это Салима узнала какую-то песню и начала тихонько подпевать. Когда же вступил хор, ее голос зазвучал громче. Она без труда брала самые высокие ноты. Саймон обернулся и посмотрел на нее. За всю свою жизнь он не слышал столь прекрасного голоса.
Ее исполнение знаменитой «Аве Мария» на похоронах Эбби было трогательным и прекрасным, но все-таки сдержанным. Здесь же, в машине, в обществе матери и Саймона, Салима дала волю своему удивительному голосу. Она спела – точнее, подпела – еще две песни, звучавшие из приемника. Ей нравился стиль госпел. Бывало, они вместе с Эбби дурачились, и тогда голос Салимы взлетал, как птица, ввысь, к самому потолку, как и сейчас, в машине. Для Салимы это был единственный способ избавиться от печали, давившей ее своим тяжким грузом. Затем столь же внезапно Салима умолкла. Саймон же никак не мог прийти в себя от ее голоса.
– Не знал, что ты умеешь так петь, – удивленно признался он. Но тут же вспомнил, что Салима пела в хоре, однако перестала ходить на репетиции после того, как поступила в колледж.
– Я раньше пела в хоре, – подтвердила его догадку Салима. – Мисс Мейберри медведь на ухо наступил, – добавила она, и Саймон рассмеялся.
– Это объясняет провалы некоторых наших школьных концертов. Скажи, ты брала уроки музыки?
Салима отрицательно покачала головой.
– Думаю, тебе стоит позаниматься с учителем пения.
По просьбе Эрика, этим утром он позвонил в местный колледж, чтобы сообщить, какая трагедия случилась в их школе, и предупредить о том, что они закрываются на три месяца. Руководство колледжа разрешило Салиме за время карантина самостоятельно пройти ряд учебных курсов.
– Было бы неплохо вернуться в колледж с зачетом по вокалу. Это куда интереснее, чем уроки математики.
– Я не хочу ни в какую школу, – заявила Салима, и Блейз по ее голосу поняла, что Саймон ей не нравится. Да и ей самой он с таким раздутым самомнением тоже не слишком понравился.
Нельзя сказать, что он был невоспитан – боже упаси! Но, поскольку он мужчина, и к тому же изрядно самоуверенный, Блейз показалось, что он рисуется перед ней. Салима, похоже, тоже это почувствовала. У него имелись готовые суждения относительно всего на свете, и он не боялся их высказывать. Он уже заявил в кабинете Эрика, что Салиме следует стать более самостоятельной.
Блейз не хотелось, чтобы он слишком давил на дочь, особенно сейчас. Блейз подозревала, что Салима еще долго будет оплакивать свою добрую, нежную Эбби. Саймон уже пытался ее разговорить. Следующие три часа никто из троих больше не проронил ни слова. Дорога показалась Блейз бесконечной. Оглянувшись, она с облегчением отметила, что Салима уснула. Видимо, устала от печальных событий последних двух дней и постоянных слез.
– С ней все будет в порядке, – тихо произнес Саймон, пытаясь приободрить. Но, похоже, Блейз ему не поверила.
– Если и будет, то нескоро, – печально ответила она, подумав о том, удастся ли ей найти кого-то, кто будет похож на незабвенную Эбби. Саймон не тот, кто нужен ее дочери. Пусть он хороший педагог, но он явно не способен заботиться о Салиме, любить, опекать и защищать ее так, как это делала Эбби. Саймон – мужчина, и этим все сказано. Толстокожий, неуклюжий, как слон в посудной лавке. Блейз отнюдь не горит желанием целых три месяца терпеть его под одной крышей. Вдруг Эрик все-таки найдет им кого-то еще? Тем более что она попросила его продолжить поиски педагога-женщины.
– Ее важно чем-то занять, – ответил Саймон, выглядывая в окно. В этот момент они проезжали по мосту, ведущему на Манхэттен. Саймон уже год не был в Нью-Йорке и только сейчас понял, как соскучился по этому городу. Он вырос в Бостоне, пока его отец преподавал в Гарварде, но не слишком часто приезжал и туда. Саймон безвылазно жил в Колдуэлле, а последние три года проводил все свободное время с Меган, тайком встречаясь с ней в мотелях. Сейчас ему было неприятно даже вспоминать об этом.
Неожиданно он понял, какой мучительной жизнью он жил эти годы, постоянно ожидая, когда Меган наберется мужества и разведется. Почему-то его одолевали сомнения в том, что это когда-то произойдет. Сейчас он был благодарен судьбе за возможность вырваться в Нью-Йорк, сделать перерыв в их отношениях. Он продолжал думать о ней и, когда Блейз подъехала к своему дому, даже поймал себя на том, что тоскует. Саймон не заметил, что машина останавливается, и продолжал смотреть в окно. Его мысли по-прежнему занимала Меган.
34 
