Особенно,... 
55 
— Вы оба будете гореть в аду! — пригрозила Плезанс в отчаянии, когда Дес избавил приятеля от необходимости держать ее руки, резко рванув их вверх, ей за голову, и крепко сжав в своей лапе. — Вас выследят и кастрируют, вонючие свиньи!
Сеп хлестнул ее по лицу, и она вскрикнула от боли.
— Я предупреждал тебя, мисс, чтобы ты подбирала выражения. Ты же не хочешь, чтобы я рассердился и сделал тебе больно, правда?
Сеп достал нож, и Плезанс утратила последние остатки напускной храбрости. В голове ее мелькнуло: «Может, как следует его разозлить, чтобы он убил меня, не успев изнасиловать?» Но эта мысль быстро исчезла. Плезанс не желала умирать. Как ни ужасна была ее участь, она все-таки хотела жить. Сеп вспорол лиф ее платья, и она испуганно вскрикнула.
Когда короткий вскрик перекрыл обычный шум леса, Тирлох напрягся. Кричала женщина… Плезанс! Прозвучавший затем мужской смех сорвал с его губ проклятие. Итак, она ухитрилась нарваться на самого опасного зверя из тех, что рыщут по этим диким чащобам! Что ж, ничего удивительного.
Тирлох быстро привязал свою лошадь к дереву и пошел на звуки, держа в одной руке мушкет, в другой — пистолет. До него доносились только мужские голоса. Плезанс он не слышал и надеялся, что успеет ее спасти.
Когда обладатели голосов наконец появились в поле зрения, Тирлоха захлестнула волна слепой ярости, на мгновение лишив его способности трезво мыслить. Его так и подмывало убить мужчину, пригвоздившего Плезанс к земле, но он совладал со своим животным порывом.
Негодяи не замечали его присутствия, и Тирлох подобрался к ним поближе, стараясь не выдать себя раньше времени. Полная неожиданность — самое лучшее оружие.
— Отпустите ее! — приказал он, как только занял наиболее выгодную позицию.
Плезанс услышала знакомый голос, но не поверила собственным ушам. Неужели Бог ответил на ее мольбы? Подумать только, это бывало так редко! Боясь, что от ужаса у нее просто разыгралось воображение, она украдкой взглянула мимо сидящего на ней Сепа, который застыл в неподвижности, по-прежнему держа нож нацеленным на ее сорочку. Нет, ей не показалось — Тирлох действительно стоит здесь, вооруженный и готовый к драке. От облегчения у нее закружилась голова.
— Послушайте, мистер, идите своей дорогой. Это не ваше дело.
— Ты ошибаешься, Септимус Тейт.
— Пресвятая Дева Мария! Сеп, это Тирлох О'Дун!
Плезанс заметила, как Сеп слегка побледнел под слоем грязи. Он раскинул руки в стороны, и нож выпал из его пальцев. Очевидно, братья не только знали Тирлоха, но и считались с ним как с некой силой. Оставалось только надеяться, что страх и уважение удержат их от драки.
— Послушай, О'Дун, мы первые нашли эту женщину, и ты не имеешь права вмешиваться, — возразил Дес.
— Еще как имею. Она моя.
— Твоя? Она в одиночку бродила по лесу. Ты бы ни за что не позволил этого своей женщине.
— Она не спросила моего разрешения. Отпустите ее немедленно!
Поколебавшись всего мгновение, братья отпустили Плезанс. Несмотря на сильную дрожь, она зажала в руке свой разорванный лиф и поднялась с земли. Братья встали плечом к плечу, опустив руки. Плезанс очень надеялась, что они и дальше будут вести себя так послушно.
— Так, может, ее стоит немножко проучить… — начал Дес, который не хотел легко отказываться от своей добычи.
— Я в состоянии сам разобраться со своей прислугой. — Тирлох наконец взглянул на Плезанс, по-прежнему пристально следя за братьями Тейтами и целясь в них из обоих стволов. — Я устал спасать тебя от последствий твоей же глупости, барышня.
Почти все удовольствие, которое она испытала при его появлении, мигом улетучилось. Он был не на шутку разгневан. Она еще никогда не видела его таким сердитым. Это почувствовали даже братья Тейт, которые попытались принять еще более покорный вид.
— Они сделали то, что хотели?
Поскольку Плезанс была раздета не полностью, Тирлох догадывался, что подоспел вовремя, но ему хотелось услышать подтверждение своим догадкам.
— Нет. Они только начали.
— Значит, ты сможешь сесть на лошадь. На ту, которую ты у меня украла. Надеюсь, ты не потеряла ее вместе со своими мозгами?
Плезанс покачала головой и поспешила к кобыле, изо всех сил борясь с подступающими слезами. Ей хотелось плакать не только от огромного облегчения, но и от обиды на Тирлоха. «Лучше бы он меня и не спасал!» — подумала она и тут же обругала себя за глупые мысли. Даже ненависть Тирлоха, которая разрывает в клочки ее сердце, легче пережить, чем то, что собирались с ней сделать братья Тейт. Она схватила лошадь под уздцы и потащила ее за собой, торопясь вернуться к Тирлоху. Увидев, что мужчины стоят в тех же позах, в которых Тирлох их оставил, она облегченно вздохнула.
55 
